Администрация Байдена: опасности и способности для русской дипломатии
Фото Reuters
Избрание Джозефа Байдена президентом США, как и хоть какое большое событие интернациональной жизни, делает для наружной политики Рф как вызовы, так и полностью определенные способности. Оно не отменяет, но вписывается в общие тенденции развития Америки и Запада, мира в целом и интернациональных отношений. Это также касается роли и места Рф в глобальной политике на современном шаге, наиболее того, в неком роде их акцентирует, заносит доп ясность в сущность происходящего, расставляя точки над «i».
1-ое. Южноамериканское общество оказалось по итогам выборов расколотым как никогда до этого в современной истории. У Байдена не вышло убедительной, разгромной победы, на которую рассчитывали Демпартия и либеральные элиты Америки. Он набрал на 7 млн. голосов больше, чем Трамп, но крайний также нарастил свою поддержку, получив выше 74 млн. голосов либо на 11 млн. больше, чем на выборах 2016 года. Возросла толика голосов, приобретенных им посреди испаноговорящих янки (латинос). Демократы теряют 10 мест в Палате представителей, но заполучили контроль над Сенатом.
В любом случае возникновение Трампа в Белоснежном доме – не аберрация, а закономерность: трампизм, как справедливо отмечают некие наблюдатели, окажет на страну не наименее трансформирующее действие, чем в свое время рейганизм, но сейчас – в сторону ухода в себя и протекционизма. Какие-то острые углы политики Трампа будут сглажены, но принципные тренды останутся, а конкретно восстановление внутренних основ американской экономической мощи, включая протекционизм и соперничество с Китаем – лишь в «мягенькой» форме девиза «Покупай южноамериканское!» и «конкуренции», а не полного противоборства.
«Врачевание ран» будет непростым действием, в том числе вследствие восприятия электоратом Трампа того, что «выборы были украдены», что тяжело обосновать в судах в сроки, установленные Конституцией до инаугурации новейшего президента. Но мутная и фрагментированная по штатам избирательная система делает вероятной системную и многоуровневую фальсификацию результатов, тем наиболее в критериях «необъявленной штатской войны». Трансформация Америки, ставшей главной жертвой глобализации (она выявила антагонизм меж интересами вкладывательных классов и всей остальной страны), лишь замедлится. Реванш либералов быть может «пирровой победой», когда требования разношерстного электората Демпартии (афроамериканцы и остальные нацменьшинства, дамы, молодежь, ЛГБТ-сообщество, экологи, Голливуд и Силиконовая равнина) не могут быть удовлетворены за счет интересов и требований коренной, белоснежной ограниченной Америки. Борьба с коронавирусом и восстановление экономики навряд ли станут некоторой объединительной повесткой денька новейшей администрации. Вопросец в том, сумеют ли «мягенькие» меры отдать решение заморочек, либо пригодятся катигоричные, как, к примеру локдаун, которые вызовут протесты. Предметом приоритетной озабоченности янки является экономика (34% опрошенных). Выиграв выборы, Байден рискует проиграть страну.
Таковым образом, нам придется иметь дело с внутренне ослабленной Америкой в состоянии застоя и пробы «перестройки», как признал сам Байден, условно с «Америкой Брежнева-Черненко» с коллективным геронтократическим правлением, чурающимся молодежи и её требований конструктивных перемен. Отсюда можно заключить, что за возвращением Вашингтона к «либеральному» интервенционизму, быстрее всего, будет не достаточно что стоять, хотя риторики и интереса исполнителей будет хоть убавляй. Не будет преувеличением сказать, что вся послевоенная наружная политика и её философия брутального утверждения «южноамериканского лидерства» в мире была и остается специфичным предметом употребления элит США и не отражает подлинных государственных интересов страны. Иной момент – Америка выходит из периода «войн по выбору» за рубежом, и, как указывает опыт, её вооруженные силы, выставленные все той же разношерстной социальной средой, что и электорат Байдена, никак не готовы серьезно вести войну с равными по огневой мощи и технологической оснащенности противниками, таковыми как Наша родина и Китай.
2-ое. Тема «русского вмешательства» уходит не только лишь поэтому, что Байден брал верх, да и в силу абсурдности убеждать возросший электорат Трампа в том, что они «действуют по указке Кремля». Это приходило бы в противоречие с целью заслуги «государственного примирения» в США (если, естественно, новенькая власть не пойдет по пути «перевоспитания» собственных врагов). Наша родина также может просто пережить «ремонт» трансатлантических отношений на антироссийской базе. Мы можем расслабленно перейти к остаточной повестке денька времен прохладной войны, имея в виду контроль над вооружениями, что поможет Байдену проявить себя ответственным политиком (вроде как не в пример Трампу), тем наиболее что он был к ней конкретно причастен (визит в Москву и встреча с А.А.Громыко в 1979 году в разгар разрядки и ратификационного процесса СНВ-1 в Сенате). Речь может идти о продлении СНВ-3 без подготовительных критерий, как мы и предлагаем, с договоренностью продолжить двухсторонний контроль над вооружениями, другими словами отложив запросное требование о подключении к нему Пекина (хотя южноамериканские военные будут продолжать на этом настаивать).
Конкретно стиль ответственного деятеля поможет Байдену ответить правильно, в согласовании с ожиданиями европейцев, на вызовы ситуации в сфере европейской сохранности, а конкретно о неразмещении ракет средней и наименьшей дальности наземного базирования в Европе и отказе от неизменного дислоцирования боевых частей бригадного уровня в восточноевропейских членах НАТО. Крайнее похоронило бы всю сложившуюся структуру наших официальных отношений с НАТО, закрепленную в Основополагающем акте 1997 года и Римской декларации 2002 года, учредившей Совет Наша родина-НАТО/СРН. Разумеется, что не приходится ожидать резких движений со стороны Байдена на европейском направлении: он должен вести себя как анти-Трамп. Другое дело, постсоветское место, в особенности украинские дела, в которые он был вовлечен лично при Б.Обаме.
Байден, как и почти все в Демпартии, выступают против способа гидроразрыва пластов при добыче сланцевых нефти и газа, что обещает конфликт с энергетической отраслью США (либо же с своим электоратом), что навряд ли понизит давление на германцев по Северному потоку-2. В целом же тяжело представить, что победа Байдена сумеет придать «2-ое дыхание» вялым европейским элитам, у каких свои трудности с протестным электоратом. Тем наиболее, они не будут осложнять свое положение внешнеполитическим экстремизмом на русском направлении, который уже ассоциируется с Трампом. К тому же санкционное давление на нас достигнуло допустимых пределов: далее оно будет оказывать разрушительное действие на саму управляемую США валютно-финансовую систему и, быстрее всего, будет вызывать возражения европейских союзников.
Третье. Нет нужды изобретать позитивную повестку денька в нашем международном сотрудничестве с США/ЕС: это борьба с коронавирусом и терроризмом, изменение атмосферного климата. Байден уже обещал возвратиться в ВОЗ и Парижское соглашение по климату. Байден, не рискуя смотреться «клоном Трампа», перейдет на наиболее мягенькую позицию по Ирану (СВПД по его ядерной программке), Кубе и Венесуэле. Этого наиболее чем довольно для того, чтоб нам было о чем гласить: а конкретно взаимодействие и его видимый нрав необходимы миру, в том числе в очах западного и интернационального публичного представления. В целом нашим интересам отвечало бы возвращение США в лоно международно-правового порядка с центральной ролью ООН: здесь мы сходимся с ЕС. Трамп испугал союзников своим радикализмом, и всем хотелось бы возвратиться к нормальности, чтоб «все было по-старому».
4-ое. В принципе принципиально исходить из того, что до окончания трансформации Запада, включая США, его нормализации в согласовании с требованиями эры опосля окончания прохладной войны, другими словами отказа элит от идейных предрассудков прошедшего и признание ими приоритетности заморочек собственного развития, навряд ли сумеют по-настоящему нормализоваться и наши с ним дела. О многом дозволят судить выборы в ФРГ в сентябре 2021 года и Франции в апреле 2022 года. А там не за горами (ноябрь 2022 года) будут и промежные выборы в Конгресс США, которые протестируют администрацию Байдена: интерес их электората быстрее всего поубавится, а рвение белоснежной ограниченной Америки взять реванш за выборы 2020 года навряд ли ослабеет. В конце концов, у американских элит неувязка не с Трампом, а с его электоратом, который не собирается эмигрировать. Дела с ЕС могут подождать на сегодняшнем «нулевом» уровне, благо что нам будет о чем гласить с Брюсселем и ведущими западноевропейскими столицами по вопросцам наиболее широкой, глобальной повестки денька.
Не следует забывать и про Брекзит. Байден называл Б.Джонсона «физическим и чувственным клоном Трампа», он и Н.Пелоси заявляли, что не пропустят через Конгресс хоть какое двухстороннее торговое соглашение с Великобританией, если Лондон отойдет от собственных обязанностей по уже действующему Соглашению о выходе из ЕС в части режима сухопутной границы с Ирландией (которая остается в ЕС), что имело бы нехорошие последствия для североирландского урегулирования. У Байдена ирландские и католические корешки, и он любит себя ассоциировать с Джоном Кеннеди.
5-ое. Вроде бы ни пробовали западные наблюдатели закамуфлировать данный факт, выигрыш Байдена беспристрастно отвечает интересам Китая, который выходит из-под пресса полного противоборства с США и выигрывает время для переориентации собственного экономического развития на внутренний спрос (в рамках концепции так именуемой «двойной циркуляции»), а заодно и для укрепления собственных вкладывательных и технологических позиций в западных странах. Это «работало» бы на укрепление многополярности и предстоящее ослабление исторического Запада.
Шестое. За 4 года президентства Трампа мир успел серьезно поменяться, что признает сам Байден. Неисправимо подорвано доверие к Америке: раскол южноамериканского общества никуда не ушел, и от янки нужно ждать новейших сюрпризов, в любом случае на их уже недозволено положиться, как до этого. Это крепило тенденцию к регионализации глобальной политики, другими словами к росту воздействия региональных держав и тенденции к поиску региональных ответов на региональные трудности и конфликты, которые еще до недавнешнего времени были предметом геополитической конкуренции ведущих глобальных держав. Нигде это не сказалось настолько значительно, как на Ближнем Востоке и в Восточной Азии. Так, уже опосля американских выборов было подписано соглашение о разработке Всеобъятного регионального экономического партнёрства с ролью КНР и региональных союзников США.
Пример таковой регионализации дают сами западники: Брекзит и перспектива укрепления «особенных отношений» меж Лондоном и Вашингтоном, дела США со «старенькой» и «новейшей» Европой, Вышеградская четверка, союз Венгрии и Польши за «свои ценности» в ЕС, то же «белорусское предприятие» Варшавы и Вильнюса. Наверняка, заслуживает переосмысления под сиим углом, либо, как минимум, обзора, весь комплекс наших отношений со странами СНГ по регионам – европейскому, закавказскому и центральноазиатскому. Не вызывает колебаний верность нашей полосы на евразийскую интеграцию, включая ШОС, «тройку» с Китаем и Индией, ОДКБ и Столичный процесс по Афганистану, комплекс отношений со странами АСЕАН.
Седьмое. То, как ведущие IT-компании (Twitter, Facebook и Гугл), по которым практически «рыдает» антитрестовское законодательство, подвергают цензуре Трампа и его приверженцев, дает массивные аргументы в пользу суверенизации Веба и соответственного интернационального сотрудничества. При этом в ЕС уже ими занимаются, не оставят их в покое и республиканцы. В любом случае налицо попытка истеблишмента при помощи корпоративной цензуры поставить под контроль социальные сети, беря во внимание «уроки» Трампа, который сумел впрямую, в обход обычных СМИ, разговаривать со своим электоратом. В итоге, свободу слова янки обеспечивают такие платформы, как китайская Tik Tok и мессенджер Telegram, что очень символично для отменно новейшего состояния мира.
В целом, смена администрации в США делает повод для своевременной «узкой опции» всего комплекса вопросцев нашей внешнеполитической работы с позиций не только лишь большей убежденности в собственных силах, да и большей ясности – в том числе для всех других игроков – многообещающих трендов мирового развития, глобальной и региональной политики. Идет речь в том числе и о «умной» (smart) реализации в глобальных делах наших достижений крайних 2-ух десятилетий. Это отвечало бы и интересам нашего внутреннего развития, которое служит конечным внешнеполитическим ресурсом хоть какого страны. Таковая настройка/обновление в согласовании с требованиями времени безизбежно затрагивала бы вопросцы стратегического планирования и мобилизационной готовности, что более ярко проявилось в связи с пандемией коронавируса.
Источник: