Был ли у Русского Союза 3-ий путь

Сотрудник рейхсминистерства зарубежных
дел Карл фон Лёш в 1945 году выдал
янки тайник с фотокопиями
уничтоженных документов.  Фото 1941 года
с веб-сайта www.nac.gov.pl

История 2-ой мировой (с 1939 года), и для бывшего Русского Союза, и для сегодняшней Рф – Величавой Российскей войны (с 1941 года), является важным элементом государственной исторической памяти, на ее базе строится новенькая историческая политика современной Рф. Русскому Союзу, историческим преемником которого является Наша родина, по праву принадлежала ведущая роль в достижении Величавой Победы и статус мировой державы. Эти факты нереально оспорить, но можно по-разному оценивать с учетом конфигурации политической конъюнктуры: на наших очах происходит новенькая политизация исторических познаний, их перевоплощение в аргумент политики. Историческая политика ориентирована на формирование и следующее проигрывание «правильных» образов прошедшего в массовом историческом сознании. При этом какие образы прошедшего «правильные», а какие – нет, решают не проф историки, а правительство и уполномоченные им университеты.

Скрытые на полста лет

В истинное время в связи с «похолоданием» в интернациональных отношениях наблюдается обострение тенденции к поляризации оценок исторических событий, предшествовавших 2-ой мировой войне, и ее исходного шага. Источниковую базу данной нам полемики составляют в главном советско-германские документы 1939–1941 годов.

Более обсуждаемыми являются советско-германский контракт о ненападении от 23 августа 1939 года (пакт Молотова–Риббентропа) и скрытый протокол к нему, которые два раза значимым образом воздействовали на ход событий новой истории: в канун 2-ой мировой войны и в конце 1980-х – начале 1990-х годов, когда шел процесс распада СССР и «парад муниципальных суверенитетов».

Историческое значение пакта Молотова–Риббентропа было определено в СССР через год опосля его подписания: это «один из важных документов в истории интернациональных отношений нашей эры», – писала в августе 1940 года газета «Правда», орган ЦК ВКП(б). В современных критериях эти слова получают новейший смысл.

«Смысл обеспечения сохранности Русского Союза в этом пакте был, – произнес 10 мая 2015 года президент Рф Владимир Путин на пресс-конференции по итогам встречи с канцлером Германии Ангелой Меркель. – Я напомню, что опосля подписания соответственного Мюнхенского соглашения сама Польша предприняла деяния, направленные на то, чтоб аннексировать часть чешской местности. Вышло так, что опосля пакта Молотова–Риббентропа и раздела Польши она сама оказалась жертвой той политики, которую и пробовала проводить в Европе». Президент Рф напомнил, что СССР делал «неоднократные пробы сделать антифашистский блок в Европе». Но эти пробы фуррором не увенчались. «И когда СССР сообразил, что его оставляют один на один с гитлеровской Германией, он предпринял шаги, чтоб не допустить прямого столкновения. И был подписан этот пакт». Со собственной стороны канцлер Германии Ангела Меркель, говоря о пакте, заявила, что это «было изготовлено на противоправной базе… естественно, 2-ая глобальная война исходила от национал-социалистской Германии, и мы в Германии несем за это нашу историческую ответственность».

Ведущие политики и историки современной ФРГ сейчас стопроцентно признают историческую ответственность Германии за злодеяния Третьего рейха, за Вторую мировую войну и Холокост. «Германия одна повинна в развязывании 2-ой мировой войны, напав на Польшу. И Германия одна несет ответственность за такое грех против населения земли, как Холокост. Тот, кто сеет в этом сомнения и навязывает остальным народам роль преступников, поступает несправедливо по отношению к жертвам. Он употребляет историю в собственных алчных целях и раскалывает Европу», – заявили в канун 75-летия Победы антигитлеровской коалиции над нацистским рейхом министр зарубежных дел ФРГ Хайко Маас и директор Института современной истории (Мюнхен–Берлин) Андреас Виршинг.

Президент Рф Владимир Путин отметил, что по поводу заключенного 23 августа 1939 года контракта о ненападении «на данный момент много дискуссий и претензий конкретно в адресок современной Рф. Да, Наша родина – правопреемница СССР, и русский период – со всеми его триумфами и трагедиями – неотъемлемая часть нашей тысячелетней истории. Но напомню также, что Русский Альянс отдал правовую и моральную оценку так именуемому пакту Молотова–Риббентропа. В постановлении Верховного совета от 24 декабря 1989 года официально осуждены скрытые протоколы как «акт личной власти», никак не отражавший «волю русского народа, который не несет ответственности за этот сговор»».

История заключения, политическая и юридическая оценка советско-германских документов лаконичного периода советско-германской «дружбы» 1939–1941 годов были во время прохладной войны в центре политической и идейной конфронтации Запада и Востока. До сего времени этот историографический сюжет сохраняет свою политическую составляющую, только подчеркивает актуальность его предстоящего научного исследования.

Это исследование началось в нашей стране посреди 1960-х годов, когда вышла книжка Александра Некрича «1941, 22 июня». Историк писал: «Неверно суждение, как будто у Русского Союза не было другого выбора, как пойти на соглашение с Великобританией и Францией или с Германией. Был и 3-ий путь – и он русскими руководителями дискуссировался – не примыкать ни к одной из группировок держав. Но этот путь был, как видно, отторгнут. Он противоречил «доктрине Сталина», согласно которой война неминуема, и миссия Русского Союза заключается в том, чтоб показаться в решающий момент войны и… «выступить крайними… чтоб кинуть решающую гирю на чашу весов, гирю, которая могла бы перевесить». Книжка вызвала жестокие нападки на ее создателя. В 1967 году Александр Некрич был исключен из КПСС «за намеренное извращение в книжке «1941, 22 июня» политики Коммунистической партии и Русского страны намедни и в исходный период Величавой Российскей войны, что было применено забугорной обскурантистской пропагандой в антисоветских целях».

В русской историографии, как и в поздней русской, высказываются полярные точи зрения по предыстории и началу 2-ой мировой войны. Для одних российских исследователей пакт 23 августа 1939 года и скрытые договоренности Москвы и Берлина – нужная мера защиты СССР от гитлеровского нападения. Для остальных – грех, которое обрекло народы Европы на раздел меж 2-мя тоталитарными режимами.

Посреди русской общественности высказывалось мировоззрение о необходимости пересмотреть принятое в 1989 году решение Второго съезда народных депутатов СССР. Но это предложение не повстречало поддержки Госдумы. Против высказались как депутаты парламентского большинства – «Единой Рф», так и их политические оппоненты – коммунисты. «Это исторический факт, что все-таки мы будем всякий раз ворачиваться? Это абсурд некий, если депутаты Госдумы будут отменять решение Второго съезда народных депутатов», – заявил 5 мая 2008 года глава комитета Госдумы по штатскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников.

Официальные, подписанные рейхсминистром зарубежных дел Иоахимом фон Риббентропом и наркомом зарубежных дел СССР Вячеславом Молотовым тексты секретного доп протокола к советско-германскому договору о ненападении от 23 августа 1939 года так никогда и не были размещены в СССР. «Открытие» оригиналов этих документов, произошедшее в 1992 году уже в постсоветской Рф, как, вообщем, и вся история их поиска, были соединены не столько с научными, сколько с политическими интересами: в 1992 году президент Рф Борис Ельцин торжествовал победу над бывшим президентом СССР Мишей Горбачевым, который так и не отважился на публике признать существование в СССР оригиналов советско-германских скрытых документов 1939–1941 годов. С одной стороны, обнаружение и публикация этих исторических источников в ельцинской Рф была следствием предстоящего развития горбачевской гласности; с иной стороны, публикация стала вероятной только вследствие краха СССР и стала одним из свидетельств политического поражения его фаворита.

В протяжении полвека русские власти скрывали факт существования оригиналов скрытых протоколов к советско-германскому договору о ненападении и документов, фиксирующих другие скрытые договоренности меж гитлеровским и сталинским режимами. Только на излете существования СССР скрытые протоколы к пакту Молотова–Риббентропа были в конце концов официально размещены в Русском Союзе. Но в базу публикации этого важного исторического источника были положены не уникальные тексты на российском и германском языках из русских архивов, а копии, снятые с германских копий.

«Коллекция фон ЛЁша» – прорыв к правде

О скрытых германо-советских договоренностях 1939–1941 годов в мире в первый раз заговорили в 1946 году в связи с Нюрнбергским действием. Невзирая на то что основной обвинитель от СССР Роман Руденко предложил западным прокурорам и арбитрам исключить из обсуждения на процессе ряд тем, посреди которых были и советско-германские дела 1939–1941 годов, юрист Рудольфа Гесса Альфред Зайдль (с американской подачи) представил суду документы, связанные с подписанием пакта Молотова–Риббентропа. Русский обвинитель расценил акцию Зайдля как провокацию, а документы – как фальшивку. Трибунал не признал их достоверными; на ход и итог процесса они не воздействовали.

Прошлый рейхсминистр зарубежных дел Риббентроп, выступая на Нюрнбергском процессе с крайним словом, произнес, что когда он в 1939 году прибыл на переговоры в Москву «к маршалу Сталину, он (другими словами Сталин. – Б.Х.) дискуссировал со мной (другими словами Риббентропом. – Б.Х.) не возможность мирного урегулирования германо-польского конфликта в рамках пакта Бриана–Келлога, а отдал осознать, что если он (другими словами Сталин. – Б.Х.) не получит половины Польши и Прибалтийские страны (ещe без Литвы) с портом Либава, то я (другими словами Риббентроп. – Б.Х.) могу сходу же вылетать вспять». Эти слова Риббентропа были попыткой самооправдания. Трибунал не счел их обстоятельством, смягчающим его вину. Но, так либо по другому, в Нюрнберге заавесь молчания, скрывавшая закулисную сторону германо-советских отношений 1939–1941 годов, была сорвана.

В 1946 году вышла в свет 1-ая официальная русская публикация несекретной части советско-германских документов. «Для служебного использования» (ДСП) были изданы материалы «К заключению германо-советского контракта о дружбе и границе меж СССР и Германией 28 сентября 1939 года», «Германо-советский контракт о дружбе и границе меж СССР и Германией, заключенный в Москве 28 сентября 1939 года», «Заявление Русского и германского правительства 28 сентября 1939 года», письмо Вячеслава Молотова «Германскому министру зарубежных дел государю Иоахиму фон Риббентропу 28 сентября 1939 года». Очевидно, ни о каких скрытых протоколах в данной нам брошюре ДСП речи не было.

Долгие годы подлинники документов
хранились в «закрытом пакете» на Старенькой
площади в доме 4.  Фото РИА Анонсы

Прорывом к правде стала публикация на Западе документов так именуемой коллекции фон Лёша. Дело в том, что в январе-феврале 1944 года, когда начались массированные бомбардировки Берлина англо-американской авиацией, Риббентроп распорядился сделать фотокопии более принципиальных дипломатичных документов, которые находились не в самом архиве Министерства зарубежных дел рейха, а в так именуемом бюро Риббентропа. В марте 1944 года во время бомбардировки Берлина подлинники документов погибли, фотокопии же сохранились. В весеннюю пору 1945 года, когда русские войска наступали на Берлин, фотокопии были вывезены в Тюрингский лес и спрятаны в тайнике. Одним из тех, кто участвовал в данной нам операции, был сотрудник рейхсминистерства зарубежных дел Карл фон Лёш. В апреле 1945 года он выдал тайник американской розыскной группе.

В «коллекции фон Лёша» были фотокопии скрытых советско-германских документов 1939–1941 годов, а именно доп протокола от 23 августа 1939 года. Сохранились как германский, так и российский тексты, при этом на германском оригинале Молотов поставил подпись латинскими знаками. (Этот, в общем-то, обычный факт, используемый в дипломатичной практике как свидетельство хорошей воли, прямо до 1989 года, давал повод русским профессионалам объявлять «коллекцию фон Лёша» фальшивкой.) Нрав текста, оказавшегося в руках янки, совместно со всем комплексом приобретенных ими документов, свидетельствовал, что идет речь о копии, аутентичной оригиналу. Существовавшие к этому времени способы анализа дозволяли утверждать, что о подделке речи быть не может.

В 1948 году дипломатичные документы германского Министерства зарубежных дел, содержащие материалы о советско-германских отношениях в 1939–1941 годах, были изданы на германском и британском языках Муниципальным департаментом США. Источниковую базу публикации документов «Нацистско-советские дела» составила «коллекция фон Лёша». Возникли и остальные публикации этих документов, в том числе и на российском языке. При этом они все были основаны не на оригиналах из архивов СССР, а на копиях из архивов США, которые в предстоящем были переданы ФРГ.

Русская историография уходит в отказ

Русским ответом на книжку «Нацистско-советские дела», приведшую к «разнузданной клеветнической кампании по поводу заключенного в 1939 году меж СССР и Германией пакта о ненападении, типо направленного против западных держав» стала брошюра, изданная в 1948 году под заглавием «Фальсификаторы истории (историческая справка)». Неназванные создатели «исторической справки», отредактированной лично Сталиным для придания ей большей «разящей силы», задавались целью защитить предвоенную политику Русского Союза «как подлинно демократического и стойкого бойца против брутальных и антидемократических сил».

Русская историография в протяжении полвека опровергала сам факт существования скрытых советско-германских соглашений 1939–1941 годов. Все официальные русские исторические труды исходили из «презумпции подделки» скрытых протоколов. Когда же анализ копий, размещенных по германским скрытым архивам, показал их подлинность, в Москве ушли «в глухую оборону»: дескать, о копиях гласить не будем, пока не найдутся подлинники – а их в архивах не существует. «Скрытых протоколов не было», – утверждал престарелый Молотов. Совместно с тем в беседах с писателем Феликсом Чуевым Молотов признал, что судьбу приграничных с СССР государств на Западе «мы решили с Риббентропом в 1939 году», что, на самом деле, было признанием скрытых договоренностей Москвы и Берлина.

До конца 1980-х годов русская историография продолжала утверждать: никаких подлинников документов нет. Когда же шедшая год за годом официальная публикация Министерства зарубежных дел СССР «Документы наружной политики СССР» (ДВП) дошла до 1939 года, власти приняли решение: издание закончить. ДВП за 1939 год узрели свет только в постсоветское время, через 15 лет опосля издания предыдущего тома.

Глухая оборона была поддержана Генеральным секретарем ЦК КПСС Горбачевым, который утверждал: «Пока передо мной не положат оригиналы, я не могу на основании копий взять на себя политическую ответственность и признать, что протоколы существовали». Выйти из патовой ситуации посодействовал вариант. В 1988 году во время беседы канцлера ФРГ Гельмута Коля с Мишей Горбачевым зашла речь о скрытых протоколах к пакту Молотова–Риббентропа. Коль (разумеется оговорившись либо посчитав «коллекцию фон Лёша» не аутентичными оригиналу копиями, а оригиналом) произнес, что в руках боннских архивистов находятся не только лишь копии, да и оригиналы скрытых приложений к пакту.

Витиеватый путь скрытых протоколов

Обмолвка Коля стала поводом для организованной ассистентом Горбачева Анатолием Черняевым при поддержке члена политбюро и секретаря ЦК КПСС Александра Яковлева «полудипломатической-полунаучной» поездки историка и журналиста Льва Безыменского в Бонн с целью официального получения от архивной службы ФРГ документов, о которых гласил Горбачеву Коль. Это были не оригиналы, а копии, с которых для Безыменского были сняты копии.

Так германские копии «официально» попали в СССР и сходу же угодили в водоворот большенный политики. Дело в том, что в конце 1980-х годов большая политика СССР вместе с германским и иными вопросцами включала дела с Польшей и с Прибалтикой. Эти препядствия уходили корнями в 1939 год, в скрытые протоколы к пакту Молотова–Риббентропа. Для Польши это была судьба погибшей в тот год республики, для Эстонии, Латвии и Литвы – их судьбы перед вхождением в Русский Альянс. В 1988 году Горбачев с трудом отмахнулся от данной нам щекотливой препядствия во время визита в Польшу, повторив версию с «копиями» протоколов. В 1989 году с Прибалтикой было труднее: на состоявшемся в мае 1989 года первом Съезде народных депутатов СССР по напористому требованию 3-х, тогда еще русских, прибалтийских республик была сотворена Комиссия по политической и правовой оценке советско-германского контракта 1939 года. Ее председателем и стал академик Александр Яковлев.

Доклад Комиссии по политической и правовой оценке советско-германского контракта о ненападении был изготовлен 23 декабря 1989 года на втором Съезде народных депутатов СССР. «Скрытый доп протокол о границе сфер интересов Германии и СССР» от 23 августа 1939 года был введен в официальный обиход. В постановлении съезда отмечалось, что подлинники протокола не обнаружены ни в русских, ни в забугорных архивах. Но экспертизы копий, карт и остальных документов, соответствие следующих событий содержанию протокола подтверждают факт его подписания и существования.

Документ говорил: «6. Съезд констатирует, что переговоры с Германией по скрытым протоколам велись Сталиным и Молотовым всекрете от русского народа, ЦК ВКП(б) и всей партии, Верховного Совета и Правительства СССР, эти протоколы были изъяты из процедур ратификации. Таковым образом, решение о их подписании было по существу и по форме актом личной власти и никак не отражало волю русского народа, который не несет ответственности за этот сговор. 7. Съезд народных депутатов СССР осуждает факт подписания «секретного доп протокола» от 23 августа 1939 года и остальных скрытых договоренностей с Германией. Съезд признает скрытые протоколы юридически несостоятельными и недействительными с момента их подписания».

Все пути ведут на Старенькую площадь, 4

Полемику по дилемме советско-германских скрытых документов 1939–1941 годов осложняло отсутствие до 1992 года в научном и общественно-политическом дискурсе русских оригиналов этих документов. Комиссия Яковлева установила, что опосля войны Сталин и Молотов заметали следы существования секретного протокола, но найти, куда ведут эти следы, не смогла. Следы же вели в Москву, на Старенькую площадь, 4, где в «закрытом пакете» под № 34 в Общем отделе ЦК КПСС были запечатаны оригиналы скрытых протоколов совместно с подробным описанием их «архивной судьбы».

Пакет получил № 46-Г9А/4–1/ и заголовок «Советско-германский контракт 1939 года». Снутри пакета лежала опись документов, приобретенных из МИД СССР, – всего восемь документов и две карты: 1) скрытый доп протокол «о границах сфер интересов» от 23 августа 1939 года; 2) объяснение к нему от 28 августа (включение в разграничительный предел р. Писса); 3) доверительный протокол от 28 сентября о переселении польского населения; 4) скрытый протокол «о изменении сфер интересов» от 28 сентября; 5) таковой же протокол «о недопущении польской агитации» от 28 сентября; 6) протокол о отказе Германии «от притязаний на часть местности Литвы» от 10 января 1941 года; 7) заявление о обоюдной консультации от 28 сентября 1939 года; 8) обмен письмами о экономических отношениях (той же даты).

10 июля 1987 года пакет № 34 был вскрыт новеньким заведующим Общим отделом ЦК КПСС Валерием Болдиным. В свою очередь, заведующий VI сектором Общего отдела Лолий Мошков получил от него два серьезных указания: «держать под рукою» и «без разрешения заведующего пакет не вскрывать». Александру Яковлеву пакет № 34 не демонстрировали даже опосля того, как заработала комиссия под его председательством.

В протяжении всего рассмотрения препядствия скрытых протоколов главным и полностью логичным требованием Горбачева было отыскать отсутствовавшие оригиналы этих документов. Так он официально аргументировал свою позицию на заседании Политбюро ЦК КПСС 5 мая 1988 года.

Но документировано, что пакет с оригиналами был вскрыт 10 июля 1987 года. Это факт подтверждается пометой, изготовленной на пакете рукою Мошкова: «Доложил т. Болдину В.И. Им дано указание держать пока под рукою в секторе. Книжку можно возвратить в библиотеку. 10.7.87. Л. Мошков». Болдин же утверждал, что Горбачев не только лишь был осведомлен с оригиналами доп протоколов, да и лицезрел остальные скрытые советско-германские документы, к примеру, подписанную Риббентропом и Сталиным секретную карту западных районов СССР и сопредельных государств, по которой была проведена будущая советско-германская граница. По версии Болдина, пристально исследовав документы, Горбачев отдал приказ: «Убери подальше!» Когда же Горбачеву доложили о растущем интересе к скрытым протоколам в стране и за рубежом, он кратко бросил: «Никому ничего демонстрировать не нужно. Кому следует – скажу сам».

Находка Волкогонова

В 1992 году в согласовании с указами президента Рф Ельцина началось рассекречивание архивов КПСС и КГБ и передача их фондов в состав Гос архивной службы Рф (сейчас: Федерального архивного агентства – Росархива). В процессе исследования скрытых фондов бывшего архива ЦК КПСС (сейчас – Архив президента Русской Федерации) генерал-полковником Дмитрием Волкогоновым, вскрывшим «закрытый пакет» № 34, были обнаружены тексты русских оригиналов советско-германских документов 1939–1941 годов.

О находке Волкогонов сходу же доложил Ельцину. Тот позвонил Яковлеву и произнес, что скрытые протоколы, которые «находили по всему свету, лежат в Президентском архиве и что Горбачев о этом знал». Тогда же Ельцин попросил Яковлева провести пресс-конференцию, посвященную сенсационной находке. 27 октября 1992 года русские оригиналы рассекреченных намедни советско-германских документов 1939–1941 годов были представлены общественности и потом в конце концов изданы в Рф. 1-ая публикация этого исторического раритета свершилась в журнальчике «Новенькая и новая история» и была подготовлена академиком Григорием Севостьяновым и создателем данной нам статьи.

В документальном приложении к сборнику «Партитура 2-ой мировой» скрытый доп протокол от 23 августа 1939 года печатается по машинописной копии из Архива наружной политики РФ. Ответственный редактор данной нам книжки Наталия Нарочницкая утверждает: «Вопреки принципу историзма чуток ли не главной предпосылкой войны (2-ой мировой. – Б.Х.) с недавнешних пор стали объявлять советско-германский контракт от 23 августа 1939 года, что, заметим, никогда не делали даже в годы прохладной войны. Фальсификация истории – замаливание и извращение важных фактов и документов, главных событий происходит у нас на очах».

Разумеется, чтоб противостоять «замалчиванию и извращению фактов и документов», написанные на пишущей машине на гербовой бумаге оригиналы советско-германского контракта о ненападении от 23 августа 1939 года и секретного доп протокола к нему были предъявлены общественности на историко-документальной выставке «1939 год. Начало 2-ой мировой войны», которая была развернута в выставочном зале федеральных архивов в Москве в августе-сентябре 2019 года.

К огорчению, устроители выставки, борясь с замалчиванием документов и фактов, не обошлись без нехитрого пропагандистского приема: германо-советский контракт о дружбе и границе от 28 сентября 1939 года, скрытые протоколы и приложения к нему (а именно, подписанная Сталиным и рейхсминистром зарубежных дел Риббентропом карта советско-германского разграничения в Польше) в экспозиции отсутствовали.

Напомним: еще в 2015 году тогдашний министр культуры РФ и сегодняшний председатель Русского военно-исторического общества Владимир Мединский, позиционирующий себя как проф историк, утверждал, что и ученые, и политики не могут не созидать, что «самого оригинала пакта нет». По словам Мединского, «быстрее всего, это были следующие договоренности, исходя из крайних событий»; то, что отыскали и о чем молвят, ссылаясь на контракт, – «это только протокол, а не сам контракт». И вот в конце концов подтверждено, что русский оригинал пакта Молотова–Риббентропа существует.

Мединский именовал пакт Молотова–Риббентропа «дипломатичным триумфом СССР», на самом деле повторив сталинскую оценку пакта как «дальнозоркого и мудрейшего шага русской наружной политики в создавшейся тогда обстановке». Но если еще 10 годов назад, как признает сам прошлый министр культуры, таковая оценка была «на грани приличий», то сейчас она находится в русле новейшей гос исторической политики Рф: «гордиться прошедшим и идти вперед».

История из науки о прошедшем вновь, согласно формуле русского историка-марксиста академика Миши Покровского, становится «политикой, опрокинутой в прошедшее». Сегоднящая русская историческая политика, «откатываясь в прошедшее», гласит о нем полуправду. Пропаганда, основанная только на «гордости за прошедшее», умалчивает о том, что в преддверии нападения Гитлера Русский Альянс был на муниципальном уровне нацелен на «дружбу» с нацистской Германией. Но «дружбой» с Гитлером гордиться недозволено. Означает ли это, что «неловкие» странички нужно «вырывать» из истории? 

Источник: ng.ru