Медсестра на миллион
В друзьях у неё были Эйнштейн и Рузвельт, но она посвящала всю себя бедствующим эмигрантам. Богатые евреи вливали в её «Дома помощи» миллионы – это позволило Лиллиан Уолд спасти сотки тыщ жизней.
Медсестра Лиллиан Уолд учила юных евреек сестринскому делу, когда дверь в класс нежданно распахнулась и на пороге возникла запыхавшаяся девчушка. «Мать, малыш! Все в крови (внутренней средой организма человека и животных)!» – повторяла она, пытаясь перевести дух. Уолд не стала уточнять и здесь же последовала за ребенком. Комнатка в Нижнем Ист-Сайде, куда ее привела девченка, была крохотной и черной. Еще наиболее удручающее воспоминание производила хозяйка: она лежала на багряных от крови (внутренней средой организма человека и животных) простынях. Совершенно не так давно дама родила и нуждалась в помощи, но доктор, который воспринимал малыша, ушел, поэтому что семья не могла ему заплатить. Это было 1-ое столкновение 25-летней Уолд с полной бедностью. На дворе стоял 1892 год.
Ранее Лиллиан Уолд жила, не задумываясь о бедности. Она соображала, что не многим дано спать на чистом белье и по утрам хрустеть гренками, но семейное благополучие «туманило взгляд и приукрашивало действительность, отдаляя чужие трудности на почти все мили». Ее предки Макс Уолд и Минни Шварц приехали в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) в поисках наилучшей жизни, когда Европу сотрясала «Весна народов». Предприимчивый отец стремительно поднялся на торговле оптическими продуктами: он даже мысли не допускал, что четыре его малышей могут мучиться от нехватки пищи и очевидных удобств.
Лиллиан была совершенно юной, когда ей пришлось принимать роды у старшей сестры Джулии. Понимание, что она может облегчить долю другого человека, так вдохновило даму, что она твердо решила стать медсестрой. В 1889 году Уолд поступила в Нью-Йоркскую школу подготовки докторов, по окончании которой устроилась медсестрой в детский приют. И здесь же взбунтовалась: безразличное отношение персонала к детям чудилось ей злодеянием. Поначалу Лиллиан пробовала что-то поменять, но скоро сообразила: это борьба с ветряными мельницами. Журналист и ее неплохой знакомый Уолд Даффас обрисовал эту ситуацию как «попытку встроить целый оркестр в рамки механического пианино устоявшейся системы».
Потом произошла знаковая встреча с умирающей от утраты крови (внутренней средой организма человека и животных) юный матерью. «Меня шокировало увиденное, но еще ужаснее было смирение, с которым эта бедная дама смотрела в глаза погибели», – писала Уолд. Она стала знакомиться с местными жителями, разговаривать с медиками, которые бывали там, и скоро узнала: в Нижнем Ист-Сайде похожие ситуации встречаются сплошь и рядом.
Через несколько месяцев Лиллиан уговорила подругу Мэри Брюстер, которая тоже была медсестрой, переехать в бедный район, ближе к людям, которые нуждались в помощи. «Обыкновенные работяги и приезжие как будто бы находились в слепой зоне, у их не было защиты. Удивительнее всего, что эти люди не растеряли соболезнования, – писала Уолд. – Я знала семью, похоронившую малыша в общей могиле. Мама три раза, сберегая любой цент, собирала средства, чтоб перезахоронить его, но всякий раз, скрепя сердечко, раздавала средства соседям, чтоб те могли накормить собственных малышей».
Лиллиан разрывалась меж нездоровыми, ей отчаянно не хватало помощников. Зная, что власти городка сходу от нее открестятся, она открыла курсы домашних медсестер. Желающим обучаться Уолд сходу гласила: «Вы будете работать с людьми, от которых отказались все». С течением времени она окружила себя единомышленниками, посреди которых был банкир и меценат Джейкоб Шифф. Конкретно он выдал Лиллиан средства на открытие «Дома помощи на Хенри-стрит».
Рассказывая о собственной деятельности, Уолд подчеркивала: «Мы не миссионерская организация. Мы слышим всех, независимо от их религии, общественного статуса, возраста и этнической принадлежности». За 10 лет штат вырос до 95 человек – «Дом помощи» попал-таки в перечень организаций, поддерживаемых государством. Потом на Хенри-стрит возникли театр и музыкальная школа, в какой обучались в том числе прославленные скрипач Берл Сенофски и пианист Мартин Канин.
С течением времени филиалы «Дома помощи» возникли еще в нескольких районах, некие предназначались для помощи итальянским, венгерским и афроамериканским общинам. К 1903 году организация Лиллиан обслуживала около 4 тыщ человек в год. Для пациентов, которые нуждались в отдыхе и покое, на берегу реки Гудзон открыли нечто вроде санатория. Малышей высылали набираться сил на ферму в графстве Уэстчестер.
Но Лиллиан не ограничивалась помощью жителям бедных районов. Благодаря ее усилиям в школах возникли спец программка для обучения малышей с ограниченными способностями и бесплатные жаркие обеды. «Ребенку, в особенности родившемуся в семье иммигрантов, актуально принципиально чувствовать, что есть в мире пространство, где он вровень с остальными будет окружен заботой и осознанием. Таковым местом обязана стать школа», – считала Уолд.
Отношение к дамам и их положение в обществе Лиллиан тоже возмущало. В 1903 году она посодействовала основать Лигу дамских профсоюзов и выступала против так именуемой потогонной системы. «По данным переписи населения 1900 года, в Штатах работает наиболее 5 миллионов дам, но никто серьезно к этому не относится. Очнитесь: вокруг вас американки вовсю соперничают с мужиками, при этом работают на износ. Необходимо абсолютно поменять условия труда», – говорила Уолд властям. В пример она приводила свою компанию, где все работники получали благопристойную заработную плату и могли остаться дома в случае заболевания, не переживая, что их уволят либо лишат средств.
С течением времени «Дом помощи» стал оплотом надежды к тому же для цветного населения: Лиллиан, которая всей душой терпеть не могла расовые предрассудки, брала на работу представителей всех расовых и этнических групп. Когда в 1915 году вышел кинофильм «Рождение цивилизации», поспособствовавший возрождению Ку-клукс-клана, Уолд именовала его «печатью, которая закрепит право на безумие как минимум на несколько десятилетий».
Когда во время первого съезда Государственной ассоциации содействия прогрессу цветного населения Уолд предложила устроить вечеринку, на нее замахали руками даже представители оргкомитета: «Ни в коем разе! Как белоснежные и цветные садятся за стол вкупе, в газетах начинают мусолить тему общественного равенства!» Лиллиан в присущей ей саркастичной манере ответила, что «в доме, где планируется провести встречу, очень не достаточно места, так что участникам конференции в любом случае придется ужинать стоя». Как ни удивительно, эту шуточку устроители восприняли серьезно. Ужин состоялся.
В 1915 году, когда известность Уолд достигнула апогея, она опубликовала книжку «Дом на Хенри-стрит». К тому моменту в ее компанию раз в год обращались наиболее 20 тыщ пациентов. «Дом помощи», превратившийся в итоге в «крупный город помощи», до крайнего оставался основным детищем Лиллиан, но опосля 1920 года она куда больше стала путешествовать и выступать на политических мероприятиях. В особенности очень прозорливую Уолд пугало усиление в Европе фашистских настроений. Она раз за разом повторяла: «Идеи что зерна, а слова – вода: недозволено серьезно вслух гласить о сумасшедших идеях, они могут отдать ростки. Может быть, мы стоим на пороге чего-то наиболее ужасного, чем бедность и заболевания».
В 1933 году Лиллиан перенесла инфаркт и уединилась в собственном маленьком доме в Вестпорте. С этого момента главной частью ее жизни были встречи со старенькыми друзьями, посреди которых были Элеонора Рузвельт и Альберт Эйнштейн, и работа над новейшей книжкой «Окна на Хенри-стрит», увидевшая свет в 1934 году. Лиллиан Уолд погибла 1 сентября 1940 года от широкого кровоизлияния в мозг (центральный отдел нервной системы животных, обычно расположенный в головном отделе тела и представляющий собой компактное скопление нервных клеток и их отростков). У «сиделки всего Нью-Йорка» не было ни родственников, ни супруга, но ее оплакивали тыщи людей – от министров до обычных трудяг, которым она подарила шанс на наилучшую жизнь.
Источник: jewish.ru
Источник: