Мой личный триллер по мотивам Чуковского
В самом начале первого курса в нашей малеханькой аудитории – аншлаг, посиживают даже в проходах. Фото Жору Шпикалова/PhotoXPress.ru
Осень, лекция по истории на первом курсе. Самое начало учебы – курс еще большенный, еще не повылетали и не побросали, а аудитория в дореволюционном коттедже малая. 70 с излишним человек упиханы за парты плечо к плечу, как бычки в томате. За одну – по три-четыре человека, некие посиживают в проходах на стульях. Мы с подругами заткнуты за последнюю парту, я задвинута к стене. 1-ая пара. Тоска. Духота. Нестерпимо охото спать. Я бы уснула, но препод временами кричит на тех, кто ему как-то мешает. А слушать его нереально, поэтому что к задним рядам долетают лишь отрывочные фразы. Историк очевидно с перепою, потому злой и непонятный. В спертом воздухе просто на физическом уровне ощущаются тоска, скукотища и невыносимость, охватившие аудиторию.
Сидим. Смотрим на часы. Говорим друг дружке одними губками: «Ну быстрее бы уже, а?» Время тормознуло. Монотонность лишает рассудка. Снутри все чешется от раздражения и нехватки свежайшего воздуха. Все осоловевшие, чувство какого-то дурмана. Пытка.
И здесь в первых рядах замечается некое оживление, волнение, движение. Тихие вскрики, возня. Смотрю за поворотами голов и направлениями взглядов, поднимаю глаза к потолку, и у меня снутри все обмирает – по нашей стенке нерасторопно идет таракан. Нет, не таракан. А ТАРАКАН. Тараканище. См семь в длину и полтора в ширину. Большой. Рыжеватый. Ужасный до немоты и обморока… Если б я была педагогом, я бы объявила незамедлительную эвакуацию. Но педагог не я, а доктор Н., а доктор Н. с перепою и злой. И таракана он не лицезреет, поэтому что на него не глядит, а глядит в окно и на часы, так же мучительно дожидаясь конца пары.
А таракан идет для себя. Судя по размерам (готова поклясться, его на напольных весах можно взвешивать!), это весьма старенькый таракан. Таракан-маразматик. Потому он идет не как все обычные тараканы – целеустремленно по своим тараканьим делам, либо куда там обычно прогуливаются тараканы, – он на сто процентов дезориентирован в пространстве, петляет по стенке, наворачивает круги, ворачивается, замирает на одном месте у кого-то над головой, опять идет куда-то… И вот тем, которые посиживают у окон либо посреди аудитории, им забавно – Господь услышал их молитвы, тоска и скукотища развеяны, развлечение подано. А мы, которые у стенки, у нас тихая организованная паника. А паника в критериях очень ограниченного места – это страшно. Поэтому что выходит, что паника не наружная, а вся полностью у тебя снутри. Это не ты бегаешь, размахиваешь руками и визжишь, а там у тебя все снутри бегает, размахивает руками и визжит от кошмара в тот момент, когда ты сидишь, придавленная к стенке, и даже пошевелиться не можешь.
Когда боишься насекомых до истерики, а здесь
вдруг таракан!
Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru
А я ведь насекомых боюсь до истерики. Всех, включая бабочек и мух. В разведку со мной недозволено. Нежели при виде петли и виселицы я, может, и сдюжу, то от паука в ладошках расскажу все, что понимаю, и даже больше. Я, даже если по телеку этих тварей вижу, начинаю нервно чесаться. А уж при виде {живых} тараканов у меня лишь одна реакция – либо немедля убежать, либо умереть. Ну а если убежать я не могу, то готовлюсь силой воли умереть. Тем наиболее что таракан, хоть и в каком-то бреду передвигается, но беспорядочными перебежками уже перебрался от первых рядов к нашим задним. И меж ним и мной сейчас лишь Саша С. А позже все, конец – таракан над головой и незамедлительная погибель от разрыва сердца.
И весь курс завороженно следит за тараканом. И в аудитории звенящая тишь – ни шепота, ни вздоха, ни шороха. Лишь непонятный историк бубнит что-то у доски. И вот, означает, 70 5 пар глаз в необычном оцепенении глядят на таракана и чуть-чуть на Сашу С., и лишь Саша С. глядит на педагога и пристально его слушает, не отвлекаясь на окружающее волнение. А таракан как как будто ча-ча-ча пляшет: незначительно вперед, незначительно вспять, снова вперед, снова вспять, поворот, на данный момент вправо, сейчас влево – вспоминает, поди, свою тараканью юность, балы и светские рауты где-нибудь в наилучших домах Аргентины. Поэтому что это, обязано быть, таракан-эмигрант, по несуразной случайности судьбы завезенный каким-либо торговым судном в наши края с южных берегов. Поэтому что российская земля не могла породить такое чудовище. Российские тараканы мелкие, а этот размером с чихуахуа. И вот таракан кружится в собственном безрассудном танце над головой Саши С., я, вжавшись спиной в подругин бок, прощаюсь с жизнью, однокурсники глядят на Сашу С., Саша С. на педагога, таракан делает некий умопомрачительный кульбит и…
Представляете тот глубочайший, заполненный страхом «ох» на вдохе, который издает публика в цирке, когда из-под купола срывается акробат без страховки? Вот конкретно таковой «ох» издает аудитория, когда таракан, закружившись, срывается со стенки и падает на обширное плечо Саши С. Я для вас говорю, я утверждаю, я буду настаивать на этом даже в Гаагском суде: Саша С. слегка качнулся в правую сторону – таковой это был таракан. Все замерло, мы закончили дышать, я лицезрела, как предобморочно закатываются глаза соседки…
Саша С. повернул голову и поглядел на таракана. Я клянусь, таракан тоже глядел ему в глаза! Тогда Саша С. презрительным щелчком указательного и огромного пальцев сбил таракана на пол и вновь хладнокровно устремил собственный суровый, любознательный взор на педагога. Таракан с звучным стуком шлепнулся на линолеум, и…
И здесь прорвало: были визги, были клики, было ржание (тех, которые у окон, понятно). Я, наплевав на то, что историк с перепою и злой, каким-то неописуемым физическим усилием выломилась из-за парты и, звучно крича, удрала из аудитории. Несколько таковых же хрупких и ранимых дам последовали за мной. Лекция была сорвана. Наиболее ничего о предстоящей судьбе таракана мне непонятно, а Саша С. надолго остается моим героем…
На данный момент, памятуя эту историю, я больше всего веселюсь оттого, что Саша С. был родом из Челябинска. А челябинские мужчины так жестоки…
Источник: