Несогласные отыскивают границы эффективности мирного протеста
Хабаровские протесты перевоплотился в проф оппозиционные акции. Фото с веб-сайта www.sibreal.org
В Хабаровске на 93-ю несанкционированную акцию вышло не достаточно людей. В несистемной оппозиции 11 октября объявлено деньком измерения температуры народного гнева. Ведь 10 октября разогнали митинг майданного типа. Несогласные дискуссируют парадокс мирных протестов – потенциал, формат и предел допустимых действий. Основоположник «Открытой Рф» Миша Ходорковский, к примеру, считает мирные, но конструктивные выступления силовым ресурсом. Юные активисты твердого подхода не делят, но согласны, что выражать недовольство нужно настойчивее.
На воскресную акцию обитателей Хабаровска призывали выйти опосля субботнего разгона еще одного митинга. По данным местных СМИ, в итоге на улице было не наиболее тыщи человек, большая часть – старые дамы.
Невзирая на то что 11 октября все прошло умиротворенно, намедни деньком, когда от 500 до 1000 человек собрались на классические субботние протесты, ОМОН силой изгнал их с центральной площади Ленина. Это вызвало резонанс, а поэтому к вечеру 10 октября около строения правительства края собралось еще больше хабаровчан, часть из которых вело себя очень несдержанно. Их, но, никто не тронул, а позже сделалось понятно, что силовики отреагировали так агрессивно на возникновение на площади палаток, другими словами пресекли попытку организации акции майданного типа. Представитель хабаровского штаба Алексея Навального Андрей Пастухов сказал, что правоохранительные органы задержала деньком 10 октября около 40 человек. В том числе координатора штаба Алексея Ворсина, который заявил и о побоях. В мэрии Хабаровска молвят о максимум 30 задержанных.
В оппозиционных ресурсах, как местных, так и федеральных, уже с вечера субботы начался разгон призывов достойно ответить власти, которая, дескать, осмелела лишь поэтому, что на улицы сделалось выходить мало людей. И в конце концов в соцсетях было сформулировано, что 11 октября покажет уровень народного гнева. Прошедшая акция показала, что его осталось мало, а вот собственного рода профессионализация протестов – налицо.
Разные оппозиционные фавориты уже выразили солидарность с хабаровчанами, против которых все-же стали применяться приемы, обширно применяемые в остальных регионах страны. Несогласные даже усмотрели аналогию с белорусскими протестами – в том, что ОМОН выскочил на площадь в один момент и сходу же начал твердые задержания. Вообщем, в стане оппозиции наиболее увлекательной смотрится дискуссия о потенциале и границах самого этого явления – мирного протеста.
К примеру, Ходорковский отметил, что «мирный переход власти быстрее содействует демократическим преобразованиям, а силовой – возвращению авторитаризма в другом обличии». Он согласен в этом с воззрением остальных оппозиционеров, но «категорически не согласен», что «в случае Рф вероятна смена режима без внедрения силы либо опасности ее внедрения». Другими словами, по его словам, на теоретическом уровне можно представить таковой разрушение экономики, что властям «силовикам совершенно нечем платить, даже ободрав население до уровня голодных мятежей». Но Ходорковский признает, что до подобного беспристрастно далековато.
«Другие рассказы про «мирный путь» – это по сути рассказы про силовой баланс, когда угроза внедрения силы со стороны власти натолкнулась на встречную опасность, опосля чего же разум возобладал. Или власть решила, что не стоит ставить на кон свою жизнь, или силовики решили не ставить на кон свою», – заявил основоположник ОР. Потому, по его воззрению, «победная кандидатура – это акции штатского непослушания без опасности силового действия, включая всеобщую стачку». Но он выделил, что фуррор быть может только тогда, когда «люди массово готовы голодовать и дохнуть, приводя ситуацию к тому, что у их уже ничего нет и режиму нечем подкармливать силовиков».
Из данной для нас «массовой готовности к реальным страданиям», уверен Ходорковский, и возникнет окончательное неприятие режима, но дело в том, что в современном мире ранее и еще вероятнее возникнет то самое силовое противоборство власти и общества, о форматах которого он уже высказался. А поэтому «мирный протест, как и недовыборы при диктатуре, – только прелюдия, разогрев общества, далее нужна готовность к стычке, либо ничего не будет».
Оппозиционер Дмитрий Гудков считает, что разгон стал переломной точкой хабаровского протеста: «У протестующих фактически не осталось времени. Если прямо на данный момент они не выдвинут общефедеральные требования, не откажутся уходить с улиц и не сдадутся под очередной атакой… Если ничего этого не будет, то «хабаровское дело» станет калькой с «болотного».
Глава движения «Городские проекты» Максим Кац выступает с несколько другим воззрением. Он настаивает, что мирный протест работает лучше, чем насильный. «Мы не разбиваем витрины, не жжем покрышки, не штурмуем правительственные строения и не линчуем чиновников. Мы никого не бьем, не устраиваем беспорядков и не создаем опасность для всех иных людей. Но протест – все еще протест, это сотворения наибольших неудобств работающей власти. К примеру, нескончаемый массовый протест показывает, что она не контролирует ситуацию. Люди лицезреют, что они не одни, они сила, и это подрывает базу управленческой модели, разрушает «фантомы большинства», – выделил Кац. Он привел ряд примеров, когда сопротивление правоохранительных органов будет насильным действием, а когда нет – скажем, защита участников акции. По его воззрению, как в Рф, так и в Белоруссии применяется политтехнология разделения протестующих на «конструктивных» и «экстремистов». Но тем не наименее «массовый постоянный поочередный выход на улицу действует в три стороны: побуждает самих участников, изменяет социальную норму для иных людей и показывает элитам слабость терана». Кац заявил, что «на постсоветском пространстве еще не было ни 1-го варианта, чтоб все общество встало, напористо боролось против терана – и проиграло».
Источник: