Почему правительство лучше защищает себя, чем собственных людей

Правительство любит смешить малышей. Вот оно
сделалось злым волком. Артур Рэкем.
Иллюстрация к притче «Красноватая Шапочка».
Начало ХХ в.

Правительство быть может наиболее понятно нам, если мы взглянем на него как на человека. У него постоянно есть кулаки, есть серьезный взор, есть и хороший, хотя улыбок фактически не бывает. Гоголевское «над кем смеетесь, над собой смеетесь» вершит бал и сейчас.

Правительство любит себя, как и мы все себя любим. Но у страны еще больше способностей для таковой любви и почтения, ведь оно огромное, потому все делает, проявляя и свою любовь, и свою боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение) со ужасной силой, от которой у нас нет никакой защиты.

Все мы помним сказку, где правительство, как Волк в чепчике Бабушки, отвечает Красноватой Шапочке, а для нас – любому гражданину:

– А почему у тебя такие огромные глаза?

– Чтоб лучше созидать тебя.

– А почему у тебя такие огромные уши?

– Чтоб лучше слышать тебя.

– А почему у тебя такие огромные зубы?

И здесь правительство притворно смолкает, чтоб не щелкнуть зубами посильнее обыденного.

Постоянно и всюду страны лучше защищают себя, чем собственных людей. И это понятно: кто же не захотит оградить себя, имея для этого все способности? Правительство все лицезреет, все слышит, а его зубы заточены против людей, которые, как нарочно, пробуют создать все не так, как ему охото.

Правительство в прошедшем не имело таковых способностей слышать и созидать все, что делает гражданин, потому действовало агрессивно, создавая здесь и там прецеденты, чтоб остальные страшились. Это была система, управляющая при помощи тиражирования добротных и нехороших примеров – от литературы и искусства до судебной практики. Неплохой «пример» мог получить ордена, в то время как нехороший – лагерь. В этом заключалась справедливость, поэтому что любому оно могло сказать: я же тебя предупреждало…

Сегодняшнее правительство в этом не особо нуждается. Технологии big data делают поведение всякого гражданина прогнозируемым практически полностью. Добавочно к этому новое правительство любит социологию. Оно хмурит брови при виде нехороший социологии, ему не необходимы сейчас виртуальные примеры, оно может наказывать сходу всех за проявления неверного поведения.

Как и до этого, нынешнее правительство любит парады и демонстрации, так как это колоритное наружное проявление любви к для себя возлюбленному. Грохочущие по мостовой танки ему приятней хоть какой иной музыки, поэтому что это мелодия его сердца. А веселые лица демонстрантов не разрешают ему рассмотреть всех лично, так их много идет перед трибунами по всей стране.

Наш гражданин – нескончаемый должник собственного страны. Все, что он имеет, у него есть лишь из милости страны. Крайнее просто кое-где недосмотрело, недоглядело, вот гражданин и повинет. Если б оно могло все узреть и зафиксировать, все бы отобрало. Сколько раз улицу перебежал не по правилам, сколько раз слушал не то либо гласил не это… Обыденный гражданин – это почаще пример неверного поведения, потому правительство не может спать ни деньком, ни ночкой, оно обязано бдеть не переставая…

Правительство – это отдельный организм, который всякого, кто приходит к власти, делает своим заложником. Со стороны этот государь может показаться правителем, но по сути он тюремщик, при этом самый основной, а означает – не дающий государству поменяться ни в наилучшую, ни в худшую сторону. Он получает ключи от страны в руки, чтоб позже возвратить их последующему основному тюремщику. К слову, тюремщики постоянно обожают свою работу, поэтому что имеют беспредельную власть по отношению к тем, кого охраняют. Ведь ключ от кутузки постоянно в их руках, и он дозволяет закрыть хоть какой дом либо квартиру, даже их превращая тоже в кутузку. Целые улицы и городка могут стать кутузками, стоит лишь государству этого возжелать. Карантин отдал нынешний пример этого, когда всякого можно бросить взаперти.

Коронавирус выслал целые страны на просмотры сериалов, так возросло их потребление всюду в связи с карантином. Сериал уже недозволено строить на том, что все люди соберутся в одно время и в одном месте, как в русское время, когда пустели улицы, поэтому как начинался и шел мексиканский сериал, заменявший жизнь. Нынешний сериал диктует нам, во что одеваться, что есть, с кем дружить, кого непереносить.

Современному государству нет смысла растрачивать усилия на работу с определенным человеком. «Мудрейшее», оно занимается открытым просвещением в школе и вузе, а неприметным подчинением масс – при помощи сериалов. Время книжек издавна прошло. Их ни на кого не хватит, а сериал может идти в дом из всякого телека. Не любой же человек – читатель, но зато любой – телезритель.

Бывали в истории времена, хотя в это и жутко поверить, что телевизоров совершенно не было. Но телесериалы были тогда и, их ведали детям и взрослым, как следует себя отлично вести, чтоб не мешать государству, которое так всех любит.

В современных телесериалах в центре сейчас нередко стоит искусственный ум, который собирает и хранит информацию о любом. При этом этот большой массив инфы дозволяет выстраивать для всякого гражданина линию правильного поведения. Это ранее правительство занималось исправлением неверного поведения у отдельных индивидов. Сейчас оно делает это с каждым. Мы даже сами не осознаем, что получаем аннотации, не выходя из дома и не вставая с кресла.

Страны совершенно говорят с популяцией телесериалами. «95-й квартал» сделал миф, как обычный человек может стать из учителя президентом. И так, шаг за шагом, страны делают и отстаивают свою мифологию, против которой нереально сделать возражение, так как это в состоянии сделать не историк, которого читают остальные историки, а лишь иной миф, который увидят миллионы.

А вот другие легенды правительство снимать не даст. Нередко оно просто повторяет свои бывшие сюжеты, одевая новейших героев в старенькые одежки. Когда-то офицер КГБ (Комитет государственной безопасности CCCP — центральный союзно-республиканский орган государственного управления Союза Советских Социалистических Республик в сфере обеспечения государственной безопасности, действовавший с 1954 по 1991 год) разоблачал агента ЦРУ (Центральное разведывательное управление США — агентство Федерального правительства США, основной функцией которого является сбор и анализ информации о деятельности иностранных организаций и граждан), сейчас это делает агент ФСБ (Федеральная служба безопасности Российской Федерации — федеральный орган исполнительной власти Российской Федерации, осуществляющий в пределах своих полномочий решение задач по обеспечению безопасности Российской Федерации), опять разоблачая агента ЦРУ (Центральное разведывательное управление США — агентство Федерального правительства США, основной функцией которого является сбор и анализ информации о деятельности иностранных организаций и граждан). И так без конца.

Правительство – это миф. Это не наш миф, а тот, который оно выдумало о для себя. И мы начинаем жить в согласовании с ним. Был миф о коммунизме, и мы семимильными шагами двигались к нему, пока этот миф не отменили. Миф страны постоянно о будущем. На данный момент опосля коронавируса мир вновь возвратился в точку конкурентных легенд о будущем, так как старенькые легенды обнулились. Инструментарием их предстоящего продвижения станут телесериалы, как в свое время, к примеру, таким стал кинофильм «Кубанские казаки», показывавший русское счастливое будущее, заменяя им не постоянно счастливое истинное. Миф о неприятелях, на самом деле, строил СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) так же, как и миф о героях.

Муниципальные легенды сродни телесериалам. Это не пропаганда, которая постоянно вводится с усилием, миф – это то, что воспринимается и существует на уровне подсознания. Потому часть людей никогда не отрешается от легенд, которые работали в прошедшем государстве. Правда, Илону Маску удалось повредить миф о русском приемуществе в мироздании, что было в подсознании всякого человека, жившего в гагаринское время.

Телемир посильнее действительности: человек быстрее досмотрит собственный кинофильм до конца, чем взглянет на пожар в примыкающем доме. Виртуальные объекты стают для него {живыми}. Детки, например, воспринимают динозавров опосля мульфильмов о их вровень с тиграми либо оленями.

Правительство обязано обожать всех собственных людей, но не желает этого созодать, потому что тогда это будет некорректная любовь. Правительство любит тех, кто с ним рядом. Кто его лелеет и охраняет, кто слагает о нем песни, кто стреляет в его противников. Неясно почему, но даже у такового неплохого страны постоянно есть неприятели. А уж недоброжелателей – тьма-тьмущая…

Правительство любит и терпеть не может посильнее всех. Оно может не только лишь живого создать мертвым, да и мертвого – {живым}. Обычно неприятели бегут от страны за предел. Но оно настолько очень, что может достать их и там. У страны нет и не быть может препядствий. Оно нематериально, это некоторый образ, который любой может созидать таковым, каким ему охото. Правда, за не то видение могут и наказать. Но мы поколение за поколением научились прятать свои «не те мысли», чтоб не вступать в конкурентнсть с государством.

У страны, на самом деле, нет прошедшего, поточнее, отвратительного прошедшего. А неплохим его сейчас делают не только лишь историки, да и все те же телесериалы, которые могут на время возвратить жизнь людям и событиям прошедшего для того, чтоб показать людей и действия ушедших лет в лучшем свете. Здесь играет огромную роль не достоверность факта, а достоверность самой истории. Так, против сериала о Жукове выступали родственники, но это была борьба с фактом, а для страны принципиальна история с большенный буковкы, а не факт с большенный буковкы.

Сериал о Фурцевой возвратил министра культуры, которая два раза пробовала покончить жизнь самоубийством. Правду можно показать как угодно зависимо от того, какую историю желает нам показать правительство. Правда – это то, что поведано в сериале.

Правительство через сериал лицезреет прошедшее лучше, чем через хоть какой учебник. И то, что порадовало всех зрителей, сходу становится фактом, который десятилетиями будет существовать в памяти массового сознания.

Но сериал может создавать и наше будущее. Сериал о Штирлице посодействовал избранию Путина. Не напрасно Андропов просматривал по четыре серии его за ночь (то есть темное время суток) перед выпуском в эфир. «Слуга народа» однотипно выбрал президента, делая упор на виртуальную действительность.

Сейчас коронавирус возвратил государству былую силу. Можно распоряжаться судьбами людей во всей полноте. Проявился вариант сталинского управления, когда ужас дозволяет созодать все. Условно говоря, можно даже вынудить людей ходить по одной стороне улицы, рассказывая им, например, что вирус движется лишь против часовой стрелки.

А это государство-армия. Оно шутить
не любит ни с кем. Даже с коронавирусом.
Фото со странички Министерства обороны РФ (Российская Федерация — государство в Восточной Европе и Северной Азии, наша Родина)
в «ВКонтакте»

Вирус, пришедший из Уханя, оказался весьма недемократичным.

Ужас постоянно был посильнее человека, и это проявилось вновь. Но ужас не посильнее страны, поэтому что правительство является основным генератором страхов. Оно и киноленты снимает про тех, кто держит люд в ежовых рукавицах, так как правительство не весьма верует своим людей. Оно держит нескончаемое количество учреждений, которые смотрят за тем, что задумывается и пишет гражданин, что он зарабытывает, все ли необходимое дает в казну, что везет из-за рубежа… Если ты не любишь этих маленьких привычек страны инспектировать твои кармашки и мозги, для тебя с ним не ужиться.

Правительство может поменять флаги, наименования, политические режимы. Но сущность его остается таковой же. Оно – это наше все, а все вокруг нашего все уже лишь никто… У страны нет собственных мыслей. Все мысли ему пишут остальные. А что писать, им диктуют третьи. Так что все мысли страны не имеют создателей. Потому госначальники не могут гласить, они могут читать то, что им написали, время от времени приподнимая глаза от бумаги либо телесуфлера.

Правительство полюбило коронавирус, поэтому что все стали ниже травки тише воды. Молчат граждане, молчат госслужащие, запершись любой в собственной квартире. Молчит и правительство, пытаясь изобразить сразу кипучую деятельность. Но оно в первый раз столкнулось тет-а-тет с таковым же, как оно само, небезопасным гигантом, способным не попросту к сопротивлению, а к нападению, при всем этом не произнося ни слова. Оно не выбирает, правильное правительство либо нет, демократическое либо нет. В первый раз мир сталкивается с неидеологической угрозой, которая сразу соединяет воединыжды и разъединяет страны. Все страшатся 1-го, все пробуют сделать вакцину, но сразу воздвигают границы меж странами, которые не так издавна пропали. Био одолело идейное.

Государству не следует ликовать пришедшему молчанию людей. По прошлому опыту мы помним, что молчание постоянно страшнее для страны, чем слова. Когда правительство сжимается до уровня разрешенных на публике слов, начинает приближаться его конец либо значимая трансформация. Люди похожи на птиц, которые желают петь свои песни, не спрашивая на это разрешения.

Нам обычно кажется, что правительство было постоянно, потому мы все выстраиваем по его виду и подобию: от института до ЖЭКа. Всюду есть начальник, которого нужно безоговорочно слушать, если хочешь остаться работать. А у этого начальника есть собственный начальник, а у того последующий. Любой таковой начальник человеком является лишь дома, а так на каждой ступени он лишь человекообразное существо, которое не опасается тех, кто понизу, а лишь тех, кто наверху.

Правительство как монстр было у Кафки. Правительство реально издавна мертво, его заполняют жизнью служащие – от мала до велика. Это оргáн, мелодию на котором играет тот, кто посиживает за ним. Время от времени он играет по ноткам, но почаще импровизирует. Когда вы заходите в этот храм, вас может повстречать бравурная мелодия либо похоронный марш. Так как мелодий на всех не хватает, тут нет личного обслуживания, для всех играют ограниченный набор, при всем этом почаще озвучивается то, что есть под рукою, а не ищется что-то особое. Для страны что свадьба, что похороны, это просто оформление еще одного акта для безымянного персонажа. Его удовлетворенность либо печаль оформляется одной и той же гос печатью. Так и государству полностью безразличны печали и радости людей. Безликое правительство не способно различать выражение лица собственных людей, оно может их лишь находить, чтоб признать виноватыми, когда это требуется…

У страны не бывает слез, по последней мере их никто не лицезрел. По данной причине оно даже траур превращает в праздничек с оркестром. И это тоже один из принципиальных муниципальных легенд – траур, превращаемый в праздничек.

На фоне умирания настоящей жизни в аду коронавируса лишь телесериалы дают какую-то отдушину жив жизни. Ну и погибель либо трансформация страны дозволит сохраниться ему тоже лишь в телесериалах. Потомки, смотрите нас на дисплее, не читайте книжек, там много неправды, та правда, которую мы желаем для вас передать, лишь в телесериалах…

Правительство – это власть, потому правительство – это не человек. Но, как и человек, оно может и стрелять, и подкармливать тех, кому оно доверило орудие. Оно живет по формуле: начальники обожают начальников, мелкие – огромных, а огромные еще огромных.

Самый основной неприятель у страны постоянно снутри него. С наружным противником постоянно можно условиться, обманув его, в последнем случае объявив его своим другом. Неприятель, которого правительство именует внутренним, очень отлично его понимает, чтоб с ним можно было условиться. Он будет держаться собственного глуповатого представления, что правительство ничто, а человек – это все. А другое правительство, с которым можно заключить альянс, так мыслить не будет никогда, ведь они 1-го поля ягоды.

Правительство лишь в одном похоже на человека, оно никогда и ничего не делает впору, оно постоянно опаздывает. По данной причине все законы, которые оно воспринимает, устаревают еще до их рождения.

Как и в мире людей, правительство любит тех, кто уже погиб. Когда-то в русское время лучше было переводить уже погибших писателей, так как они не смогли бы отдать плохое интервью, что привело бы к запрету книжки.

У человека практически нет права выбора, у страны оно есть постоянно. Но правительство никогда им не пользуется, потому все и постоянно стоит на месте. В разумах начальства это записано как вечное чувство, что вчера было еще лучше, по последней мере спокойнее… Отсюда и возврат фигуры с усами как эталон бюрократического устройства, когда все обожают правительство, а оно никого…

У страны постоянно есть любимцы, это люди в погонах – от астронавтов и до других. Человек в погонах все делает по команде. Он может и засмеяться, но тоже по команде. Он идет в театр строем и по команде. От него ничего отвратительного государству не будет. Поэтому что никто не сумеет отдать ему такую команду.

На другом полюсе люди, живущие без установок – от людей творческих до айтишников. Они самые небезопасные для страны, так как правительство не может придумать для их установок, которые бы они не могли обойти.

Ранее правительство заинтересовывал размер твоей головы, чтоб создать из тебя новобранца и поставить в строй. Сейчас государству любопытно содержимое твоей головы. Сколько там еще осталось места, чтоб забить ее подходящими исходя из убеждений страны идеями. Ранее ты мог не пускать все эти чужие мысли. Сейчас в эру сериалов такие нужные мысли правительство облекает в развлекательную форму, чтоб ты не мог от их уклониться. Ранее человек торопился к вечернему телеэкрану, чтоб не пропустить программку «Время». Сейчас он буквально так же торопится, чтоб не пропустить очередной сериал. Но тогда и, и сейчас мы становимся в очередь за чужими идеями, которые не дают показаться росточкам собственных собственных.

Правительство по природе собственной одиночка. Оно никогда не может сдружиться с остальным государством, так как постоянно считает себя главнее остальных. Да и то правительство тоже считает себя главнее. По данной причине в мире не так просто загнать правительство в альянс. Фактически постоянно это делается лишь силой.

В прошедшем главной силой страны была физическая мощь. Все они мерились, сколько раз своим ядерным орудием могут убить друг дружку. Позже силой стала информация. С ней пришли компы и соцсети. Сейчас главной силой страны стала виртуальность. То правительство посильнее, чьи телесериалы глядят во всем мире. Мы ощутили это еще ранее, когда по западной кинокартинке с экрана поменяли одно правительство на другое.

Но позже оказалось, что кросотки и «мерседесы» все равно остались на дисплее, лишь сейчас уже на дисплее, транслирующем сериалы, а мы все равно сидим на заработной плате.

У всякого страны есть три периода. 1-ый – когда у него возникают молочные зубы. Тогда оно еще доброе, так как ему еще нужна соска. 2-ой – зубы стают взрослей и правительство узнает их силу. Но самый ужасный – 3-ий период, когда правительство получает стальные зубы для борьбы со своими неприятелями. Сейчас противником быть может объявлен любой, поэтому что всех посильнее правительство. Но в конце собственной жизни оно становится шамкающей старухой, чтоб скоро переродиться вновь и опять пройти этот цикл.

Правительство живо, пока живые все мы. Стоит нам от него отвернуться, и оно пропадет. Оно уйдет в социальную память, сериал, книжку. А мы построим новое, в рамках которого не оно, а мы вновь станем мифом. О нас будут снимать сериалы, мы будем их глядеть и мыслить, что это и есть жизнь, которая коротка, а правительство вечно, о чем гласит круговорот стран в природе.

Они меняют свои наименования, но так же подозрительно продолжают глядеть на собственных людей, так как самый страшный элемент – это гражданин, потому что в нем исходя из убеждений страны берут начало все неудачи. 

Источник: ng.ru