Приключенческий тупик
От «свинцовых мерзостей жизни» быстро устаешь. Фото Владимира Захарина
Новый роман Владимира Сорокина «Наследие» с ходу очарует два типа поклонников творчества писателя. Во-первых, прекрасно помню, что в лихие 90-е некоторые мои ровесники покупали сборник рассказов «Первый субботник», объясняя свой выбор тем, что там много ненормативной лексики и всяких шокирующих сцен. Всегда же есть публика, которую манят мат и прочая карнавальщина. Во-вторых, начиная с «ледяной трилогии» (романы «Путь Бро», «Лёд» и «23000») у писателя появились поклонники, падкие до выстраиваемых Сорокиным миров и мифов. Как только «День опричника» оказался началом нового цикла, читатели такого типа жадно глотали и «Сахарный Кремль», и действительно замечательную «Метель», и почему-то с пеной у рта превозносили совершенно проходную «Теллурию», некрасиво слизанную Владимиром Георгиевичем с собственной давнишней «Нормы».
Что ж, новый роман стартует с жестоких сцен, да и ненормативной лексики в первых двух частях хватает. Так что поклонники острого словца и брутального начала будут довольны. Читателям второго типа «Наследие» просто жизненно необходимо: как же, ведь это завершение истории того самого героя, судьбе которого посвящены уже упомянутая «Метель» и роман, гордо носивший имя персонажа – «Доктор Гарин». И да, мир «Наследия» – это все та же вселенная, что и в «Опричнике», что и в «Теллурии». Надо брать.
Могу сказать, что меня, как знатока творчества Сорокина со стажем, обилие ненормативной лексики и шок-контента в первой же части скорее напрягло, чем порадовало. За исключением романа «Сердца четырех», где жестокое было по-настоящему прекрасно, писатель обычно пичкает текст всякого рода провокациями, когда сказать ему решительно нечего. Так было с откровенно вторичным по отношению к «Норме» циклом «Первый субботник». Когда вышла «Метель» и та самая часть публики, что попроще, возмущалась в комментариях, вопрошая «где же жесть?», Сорокин ответил «Моноклоном» – форменным «Первым Субботником № 2». Ничего нового внимательный читатель там не встретил, но зато материально-телесного низа в рассказах было хоть отбавляй. Наблюдая за странствиями главной героини Али в новом романе, ждешь одного: когда же все эти жутковатые приключения наконец закончатся. При этом ощущение вымученности не оставляет: кажется, что писатель пытается угодить прежнему читателю когда-то надежно работавшими приемами. Но на этот раз текст не работает. От всех этих «свинцовых мерзостей жизни» быстро устаешь.
Владимир Сорокин. Наследие.–
М.: АСТ: CORPUS, 2024. – 352 c.
Что касается поклонников вселенной, то тут кое-что новое имеется. Гражданская война расколола Россию будущего на кучу враждующих республик, а самое интересное в этой новой реальности – бурная деятельность презабавных (в плане черного юмора) партизанских отрядов, названия которых очень хочется привести, но, пожалуй, лучше сдержаться. Доктор Гарин же здесь – сбоку припека. Персонаж, который в финале предыдущего романа открылся с новой стороны, после чего в кои-то веки сорокинскому герою можно было сопереживать, оказался укорочен в прямом и переносном смыслах. Так что любой внимательно прочитавший «Доктора Гарина» читатель непременно разочаруется, опознав в «Наследии» изменившегося героя. Когда-то, увлекшись концепцией «Льда», Сорокин написал к замечательному роману совершенно необязательные приквел и сиквел. «Наследие», как и «Сахарный Кремль», как и «Теллурия», тоже видится таким вот ненужным продолжением. В этом плане неизбежно сравнение с Пелевиным. Если Виктор Олегович смастерил в нескольких последних романах вселенную, максимально удобную для бесконечно «гона» на соцсети, чем-то не угодившую автору рэперов, искусственный интеллект и прочие приметы современности, то Сорокин намертво завяз в своей антиутопической истории. Однако «Наследие» по сравнению с текстами Пелевина, на мой взгляд, все же выигрывает за счет сюжета, динамичного и приключенческого, потому что от бессюжетных каламбуров или от каламбуров ради каламбуров все же устаешь быстрее, чем от внятной истории.
А с сюжетом в «Наследии» все в порядке: Аля разыскивает своего брата, отправляясь в путешествие на паровозе, по пути, в лучших традициях истернов, на состав нападают партизаны, ну и т.д. Эдакий брутальный вариант то ли «Снежной королевы» Андерсена, то ли «Сказки странствий» Митты. В третьей части писатель обращается к дискурсу русской классики XIX века, и хоть переход этот неожиданным не назовешь, стилистическому мастерству автора стоит отдать должное: написано филигранно, нынче мало кто так может. Да и параллель к странствиям Али в первых двух частях, история таинственных близнецов Плабюха и Хррато затмевает основную сюжетную линию как в плане стиля, так и в плане интриги. И, конечно, здесь много намеков на современность, металитературных эпизодов, которые, конечно, лучше не спойлерить – как всегда у Сорокина, они ярки и остроумны.
Впрочем, третья часть, несмотря на все ее достоинства, роман спасти не в состоянии. Сорокин, как и его главный конкурент Пелевин, давно находится в тупике. И даже приключенческая фабула не в состоянии вывести из этого тупика ни писателя, ни его героев. А жаль.
Самара
Источник: