«Пусть же свершится правосудие!»

Из 3-х глобальных фаворитов только Сталин настаивал на суде для нацистских преступников. На фото: восковые фигуры, установленные в Ливадийском дворце. Фото Reuters

Нюрнбергский процесс над организациями и руководителями нацистского страны был наикрупнейшим и самым значимым в истории населения земли судебным разбирательством. Глобальная история не знала таковых масштабов криминальной деятельности и таковой концентрации кровавых злодеяний, как те, что были совершены нацистами до и во время 2-ой мировой войны.

Нюрнбергский интернациональный военный суд (МВТ) означал конец безнаказанности злости. В первый раз в истории руководители страны были осуждены как уголовные правонарушители, виноватые в подготовке, развязывании и ведении брутальной войны, в попытке навязать миру нацистский «новейший порядок», в неслыханных до того военных грехах и геноциде. По образному выражению головного обвинителя от СССР Романа Руденко, нацисты вели себя как «правонарушители, завладевшие целым государством и сделавшие самое правительство орудием собственных страшенных злодеяний». В приговоре был доказан принцип Устава МВТ, что деяния по распоряжению правительства, состоящие в выполнении криминальных приказов, не высвобождают лиц, отдавших и выполнивших криминальный приказ, от личной ответственности.

Нюрнбергский приговор вошел в историю как суровое предупреждение всем затейщикам войн и конфликтов, апологетам расовой ненависти, антисемитизма и ксенофобии. МВТ открыл новейшую эру правосудия. Принципы, заложенные в Уставе МВТ и его Приговоре, были доказаны решениями Генеральной Ассамблеи ООН от 11 декабря 1946 года и 27 ноября 1947 года как признанные нормы интернационального права.

Они легли в базу Конвенции 1948 года о предупреждении злодеяния геноцида и наказании за него, Женевской конвенции о защите жертв войны 1949 года, Гаагской конвенции о защите культурных ценностей 1954 года, определения понятия «злость», принятого ООН в 1974 году, Римского статута 1998 года, Интернационального уголовного суда в Гааге, который начал работать в 2003 году.

Уже по сиим причинам следовало бы, в конце концов, вполне издать в Рф материалы Нюрнбергского процесса. Еще в 1946–1947 годах интернациональный секретариат МВТ подготовил на британском, французском, германском и российском языках полную стенограмму судебных заседаний и предъявленные суду обвинением и защитой документы для официальной публикации всех материалов процесса. В 1947–1949 годах эти материалы, составившие 42 тома, узрели свет на британском, французском и германском языках. Аналогичного российского издания нет до сего времени. В СССР вышли в свет семитомник в 1957–1961 годах и восьмитомник в 1987–1999 годах.

Ни в СССР, ни в современной Рф не были изданы документы 12 «малых» Нюрнбергских действий, проведенных в 1946–1949 годах военным командованием США согласно праву, данному союзникам Союзной Контрольной Комиссией в Германии. Это были процессы: над нацистскими медиками (США против Карла Брандта), Эрхарда Мильха (США против Эрхарда Мильха), над нацистскими арбитрами (США против Йозефа Альтштеттера); процесс по делу Головного административно-хозяйственного управления СС (США против Освальда Поля), по делу Фридриха Флика (США против Фридриха Флика); процесс «ИГ Фарбен» (США против Карла Крауха); процесс над генералами вермахта (США против Вильгельма Листа); процесс по делу о расовых грехах (США против Ульриха Грейфельта); процесс по делу айнзацгрупп (США против Отто Олендорфа); процесс по делу Альфреда Круппа (США против Альфреда Круппа); процессы по делу «Вильгельмштрассе» (США против Эрнста фон Вайцзеккера) и по делу военного командования Германии (США против Вильгельма фон Лееба).

Интернациональный военный суд в Нюрнберге стал кульминацией истории антигитлеровской коалиции, логическим окончанием 2-ой мировой войны в Европе. 29 августа 1945 года был размещен перечень 24 основных военных преступников, которые несли основную ответственность за злодеяния, совершенные гитлеровцами, и должны были стать перед трибуналом МВТ.

1-ое заседание МВТ состоялось 20 ноября 1945 года. Во вступительной речи основной обвинитель от США Роберт Джексон произнес: «Злодеяния, которые мы стремимся осудить и наказать, настолько преднамеренны, злобны и имеют настолько разрушительные последствия, что цивилизация не может потерпеть, чтоб их игнорировали, потому что она погибнет, если они повторятся». Роман Руденко окончил свою речь знаменательными словами: «Пусть же свершится правосудие!»

Нюрнбергский процесс длился наиболее 10 месяцев. В процессе 403 судебных заседаний судьи из Англии, СССР, США и Франции кропотливо изучили 2630 документов обвинения и 2700 документов защиты. МВТ допросил наиболее 200 очевидцев. Стенографический отчет процесса занял 16 тыс. страничек. 24 обвиняемых представляли 27 адвокатов и 54 их ассистента. Для записи процесса потребовалось 27 км магнитной ленты.

1 октября 1946 года МВТ вынес собственный исторический приговор. Главные нацистские правонарушители были осуждены как злейшие неприятели мира и населения земли. К смертной экзекуции через повешение были приговорены 12 осужденных: Геринг, Риббентроп, Кейтель, Кальтенбруннер, Розенберг, Франк, Фрик, Штрайхер, Заукель, Йодль, Зейс-Инкварт и Борман (заочно). Три правонарушителя были приговорены к бессрочному заключению: Гесс, Функ и Редер. Двое подсудимых – Ширах и Шпеер – были приговорены к 20 годам, Нейрат – к 15 и Дениц – к 10 годам тюремного заключения. Трибунал, невзирая на протесты русской стороны, оправдал троих: главу рейхсбанка Шахта, дипломата фон Папена и радиопропагандиста Фриче. Криминальными организациями были признаны руководящий состав нацистской партии (НСДАП), охранные отряды (СС), их служба сохранности (СД) и потаенная муниципальная правоохранительные органы (гестапо).

Путь к Нюрнбергу был долог и непрост. В самый тяжелый период 2-ой мировой войны, 1–2 января 1942 года, когда немцы были под Москвой, а жители страны восходящего солнца убили Перл-Харбор, Англия, СССР, США и Китай, также еще 22 Объединенные Цивилизации подписали в Вашингтоне декларацию, в какой обязались вместе биться за свободу и независимость всех наций, за сохранение человечьих прав и справедливости. Потому что главный целью 26 Объединенных Наций было поражение гитлеризма, их блок получила заглавие антигитлеровской. В согласовании с принципами основного документа антигитлеровской коалиции, Атлантической хартии, «фашизм и нацизм должны быть уничтожены, а их доктрины должны безо всяких следов пропасть. В этом, – как подчеркивал в октябре 1943 года на Столичной конференции министров зарубежных дел СССР, США и Англии муниципальный секретарь США Корделл Хэлл, – заключается основная цель союзных наций. По этому вопросцу меж нами нет разногласий».

В качестве неотъемлемой части программки Объединенных Наций по разгрому фашизма Русский Альянс выдвигал требование грозного и справедливого наказания зачинщиков войны и всех тех, кто сделал тягчайшие злодеяния против населения земли. Мысль интернационального суда над главными немецко-фашистскими военными правонарушителями в первый раз была выдвинута русским правительством в заявлении «О ответственности гитлеровских захватчиков и их сообщников за злодеяния, совершаемые ими в захваченных странах Европы» от 14 октября 1942 года. «Русское правительство считает нужным безотложное предание суду специального интернационального суда и наказание по всей строгости уголовного закона хоть какого из главарей фашистской Германии, оказавшихся уже в процессе войны в руках властей стран, борющихся против гитлеровской Германии», – говорил документ.

Но русская мысль сотворения специального интернационального суда длительное время не находила поддержки со стороны правительств США и Англии. 29 июля 1942 года английский комитет по вопросцу о военных грехах, сделанный при военном кабинете, представил царскому правительству советы, в каких говорилось: «Предложение о каком-либо международном суде для наказания военных преступников обязано быть решительно отклонено. Уже довольно отлично выявились необязательность и нежелательность сотворения новейшего юридического органа для суда над военными правонарушителями».

Только 12 октября 1943 года, через год опосля заявления русского правительства «О ответственности гитлеровских захватчиков и их сообщников…», английский премьер Уинстон Черчилль направил Иосифу Сталину и Франклину Рузвельту письма, в каких предлагал принять декларацию о наказании военных преступников, предусматривающую «возвращение гитлеровских палачей на места их злодеяния и трибунал над ними в согласовании с законами тех государств, против которых совершались эти злодеяния». Но в проекте Черчилля ничего не говорилось о наказании основных военных преступников, чьи злодеяния не были соединены с определенным географическим местом. В письме Черчилля указывалось, что декларация к ним не относится. Потому принципно принципиальной была поправка, предложенная правительством СССР 25 октября 1943 года, которая предугадывала, что главные военные правонарушители «будут наказаны совместным решением правительств союзников». Но эта формулировка не определяла форму наказания военных преступников: у правительств величавых держав еще не было согласованного представления.

За казнь глав правительств нацистской Германии, фашистской Италии, милитаристской Стране восходящего солнца без суда высказывались президент США Франклин Рузвельт, председатель Верховного суда США Xарлан Стоун, министр денег США Генри Моргентау. Уже упоминавшийся госсекретарь США Корделл Хэлл 22 октября 1943 года на Столичной конференции министров зарубежных дел Англии, СССР и США произнес: «Если б я выбирал путь, я бы кинул Гитлера, Муссолини, Тодзио и их главных соратников военно-полевому суду. И на рассвете последующего денька произошел бы исторический инцидент».

Как отмечала русский исследователь Нюрнбергского процесса Наталья Лебедева, Черчилль в процессе обсуждения «Декларации о наказании основных военных преступников» пробовал уверить Сталина расстрелять их без всякого суда. Но русское правительство настаивало на суде.

В подписанной Рузвельтом, Сталиным и Черчиллем «Декларации о ответственности гитлеровцев за совершенные зверства», размещенной 2 ноября 1943 года, было достигнуто компромиссное решение. В документе отмечалось, что будут составлены подробные списки военных преступников, но в то же время «декларация не затрагивает вопросца о основных военных правонарушителях, злодеяния которых не соединены с определенным географическим местом и которые будут наказаны совместным решением правительств союзников».

Нюрнбергский процесс длился наиболее
10 месяцев. 1 октября 1946 года он вынес
собственный исторический приговор.
Фото Рэймонда Д’Аддарио

Во время Крымской конференции управляющих СССР, США и Англии (4–11 февраля 1945 года) Черчилль высказал мировоззрение, «что идеальнее всего было бы расстрелять основных преступников, как они будут пойманы». Сталин настоял, «что перед расстрелом главные правонарушители должны быть судимы». На вопросец премьер-министра Англии, «какова обязана быть процедура суда: юридическая либо политическая?», президент США заявил, что процедура не обязана быть очень юридической. При всяких критериях на трибунал не должны быть допущены корреспонденты и папарацци. По воззрению Черчилля, трибунал над главными правонарушителями должен быть политическим, а не юридическим актом. Английский премьер желал бы, чтоб меж фаворитами «большенный тройки» была ясность во взорах по этому вопросцу. Он считал, что ничего на эту тему не обязано публиковаться, чтоб главные правонарушители не стали заблаговременно мстить союзным военнопленным.

Вопросец о форме ответственности основных преступников оставался открытым до 1945 года. К мысли о предпочтительности суда перед административным актом Рузвельт склонился только опосля Крымской конференции, Черчилль – незадолго до капитуляции Германии. Окончательное решение о разработке Интернационального военного суда было принято в Лондоне 8 августа 1945 года, когда было подписано соглашение меж Великобританией, СССР, США и Францией «О судебном преследовании и наказании основных военных преступников европейских государств оси». К соглашению присоединились остальные страны Объединенных Наций. Юристами Англии, СССР, США и Франции был разработан Утомившись Суда, который фиксировал «приемущество общих гуманистических норм над тем либо другим определенным правом, принципов интернационального права, которые вытекают из обычаев, принятых посреди цивилизованных народов, из законов человечности и из повелений публичной совести». Таковая формула позволяла достигнуть юридического компромисса меж русской, американской, английской и французской школами права. Поточнее, удалось юридически закрепить и на время Нюрнбергского процесса сохранить политический соглашение, который лежал в базе антигитлеровской коалиции во время войны в Европе.

Суть английского соглашения 8 августа 1945 года состояла в том, что оно представляло собой союзническую модель отношений в послевоенном мире. Эта модель вместе с сохранением единства союзников в германском вопросце на базе решений Потсдамской конференции могла бы стать настоящей кандидатурой прохладной войне, развернувшейся опосля окончания Нюрнбергского процесса. Единство союзников в Нюрнберге не поколебала даже Фултонская речь отставного английского премьера (на тот момент фаворита парламентской оппозиции) Черчилля 5 марта 1946 года, которую принято считать началом прохладной войны.

И западные союзники, и Русский Альянс ради заслуги общей цели – наказания основных германских военных преступников – шли на обоюдные уступки. Вначале русская сторона, согласно господствовавшей в русском праве концепции конструктора сталинских показательных действий Андрея Вышинского «признание – королева доказательств», выступала за то, чтоб суд проводился против лиц, которых союзники еще до суда признали виноватыми, что означало вынесение заблаговременно предрешенного приговора. Не считая того, СССР настаивал на проведении процесса на местности русского сектора оккупации Берлина.

Южноамериканские представители выступали за проведение процесса в южноамериканском секторе оккупации Германии в согласовании с южноамериканскими эталонами общественных слушаний. Французы и британцы больше стремились не к юридическому анализу и правовой оценке совершенных нацистами злодеяний, а к скорейшему наказанию преступников при формальном соблюдении нужных юридических процедур.

В итоге стороны сошлись на том, что следует тщательно сконструировать обвинение, обеспечить обвиняемых наилучшими германскими адвокатами, строго соблюдать принцип доказательности судебного обвинения и состязательности процесса. МВТ должен пресекать все пробы обвиняемых и их адвокатов поставить под колебание правомочность суда.

На Английской конференции по разработке соглашения о разработке МВТ (26 июня – 8 августа 1945 года) русский представитель Иона Никитченко настоял на включении в Утомившись Интернационального Военного Суда статьи 21-й. Она обязывала трибунал принимать без доказательств доклады правительственных комиссий по расследованию злодеяний гитлеровцев. Таковым образом в трибунал попал русский доклад «Специальной комиссии по установлению и расследованию событий расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу (близ Смоленска) военнопленных польских офицеров». Но Суд не поддержал русское обвинение, в приговоре МВТ катынский эпизод отсутствует.

Пробы Никитченко дополнить Утомившись МВТ прямым воспрещением применять процесс в целях распространения фашистской пропаганды и нападок на союзные страны оказались напрасными. Русская делегация уступила воззрению 3-х западных оппонентов, беря во внимание, что по инициативе южноамериканского представителя на Английской конференции Роберта Джексона было принято решение, которое дозволяло МВТ перекрыть пробы нападок со стороны обвиняемых и их защитников на союзные страны и их политику.

В качестве Головного обвинителя от США на Нюрнбергском процессе Джексон работал в тесноватом контакте с русскими представителями, к которым он испытывал глубочайшее почтение. Это подтверждается комментарием Джексона по поводу итогового заявления русской делегации в Нюрнберге: «Несогласие представителей СССР с оправданием Шахта, фон Папена и Фриче и то, что нам не удалось объявить генералитет и Верховное командование правонарушителями, является сдержанным, но весомым воззрением, которое не только лишь не ослабляет, но подтверждает правовые принципы, изложенные в приговоре Суда». По предложению Джексона, Суд был должен принимать строгие меры против всех попыток необоснованно затянуть процесс. Было принято решение не разглядывать заявления обвиняемых и защиты, общепризнанные трибуналом не относящимися к делу, препятствовать выступлениям германской стороны, которые трибунал посчитал бы нападками на Суд и политику союзных стран. Этот вопросец рассматривался на заседании комитета обвинителей 29 ноября 1945 года. Английская делегация, которая еще 9 ноября выступила с инициативой принятия совместных мер по недопущению политических выпадов в адресок государств – организаторов действий, первой представила собственный меморандум. В нем говорилось: «Если подсудимые при даче показаний либо через свою защиту будут пробовать созодать какие-либо политические выпады против правительств, обвинитель от Англии будет немедля протестовать против таковых выпадов согласно ст. 18 и 20 Устава. Обвинитель от Англии также будет принимать конструктивные меры против всех встречных обвинений против политики Англии вне зависимости от того, по какому разделу Обвинительного акта они возникнут. Вероятные встречные обвинения против правительств могут распадаться на три периода: А. Период до начала войны. В. Германское нападение на 1) Данию и Норвегию, 2) Бельгию и Нидерланды. С. Германское нападение на Югославию и Грецию. Вероятные выпады против так именуемого английского империализма XIX в. и сначала XX в. либо против поведения Англии во время войны с бурами будут встречать с нашей стороны резкий отпор как не относящиеся к делу».

8 марта 1946 года Джексон обратился к основным обвинителям от СССР и Франции с предложением представить списки вопросцев, как это сделала английская делегация. В его письме, адресованном основным обвинителям от этих государств, говорилось: «На совещании основных обвинителей 9 ноября 1945 года мы обсуждали возможность политических выпадов со стороны защиты по адресу представителей наших государств, в особенности по вопросцам политики Великобритании, Рф и Франции в связи с обвинением в ведении брутальной войны. На том же совещании было принято решение о том, что все мы будем противостоять сиим выпадам как не имеющим дела к делу и что, потому что США вступили в войну поздно и находились далековато от конкретной операции, то, разумеется, выпадов против США будет меньше, а как следует, тут положение представителей данной для нас страны несколько удобнее для того, чтоб препятствовать политическим обсуждениям… Не считая того, условились о том, чтоб любая делегация составила меморандум».

У британцев и французов в Нюрнберге был общий «скелет в шкафу» – Мюнхенский сговор 30 сентября 1938 года. Обвинение обошло молчанием вопросец о попустительстве Даладье и Чемберлена, тогдашних фаворитов Франции и Англии, нацистской злости в Европе.

В Нюрнберге не было речи о вине бывшего командующего германских люфтваффе рейхсмаршала Геринга в варварских бомбардировках Варшавы, Белграда, Роттердама, Сталинграда, Лондона и Ковентри. Напомним, что Утомившись МВТ был утвержден 8 августа 1945 года – через два денька опосля американской атомной бомбардировки японского городка Хиросима (погибли 140 тыс. чел.), и за денек до того, как США скинули атомную бомбу на Нагасаки (было убито и пропало без вести 74 тыс. чел.). Опосля этих событий США не отважились инкриминировать Геринга в военных грехах люфтваффе.

Беря во внимание рвение организаторов процесса к сохранению политического компромисса, который содействовал военной победе антигитлеровской коалиции и был должен обеспечить фуррор МВТ, 17 марта 1946 года Руденко направил Джексону ответное письмо: «Согласно высказанному в Вашем письме пожеланию, сообщаю примерный список вопросцев, которые по обозначенным мотивам должны быть устранены от обсуждения: 1. Вопросцы, связанные с общественно-политическим строем СССР. 2. Наружная политика Русского Союза: а) советско-германский пакт о ненападении 1939 года и вопросцы, имеющие к нему отношение (торговый контракт, установление границ, переговоры и т. д.); б) посещение Риббентропом Москвы и переговоры в ноябре 1940 г. в Берлине; в) Балканский вопросец; г) советско-польские дела. 3. Русские прибалтийские республики».

«Как сейчас документально установлено, материалы по этому вопросцу находятся в ЦГАОР (в Центральном муниципальном архиве Октябрьской Революции. Сейчас это Муниципальный архив Русской Федерации. – Б.Х.). и были обнаружены историками Н.С. Лебедевой и Ю.Н. Зоря, в момент конституирования Интернационального военного суда в Нюрнберге был составлен особый перечень вопросцев, обсуждение которых числилось недопустимым. Справедливость просит отметить, что инициатива составления перечня принадлежала не русской стороне, но она была немедля подхвачена Молотовым и Вышинским (очевидно, с одобрения Сталина). Одним из пт был советско-германский пакт о ненападении», – писал в 1990 году русский германист Лев Безыменский.

Юрист заместителя Гитлера по партии, рейхсминистра без ранца, рейхсляйтера и обергруппенфюрера СС и СА Рудольфа Гесса д-р Альфред Зайдль представил МВТ документы, связанные с подписанием советско-германского «Контракта о ненападении» и контракта «О дружбе и границе». Посреди этих документов было описание хода германо-советских переговоров в Москве и записанный начальником юридического отдела Министерства зарубежных дел Германии Фридрихом Гаусом текст секретного протокола к пакту Молотова–Риббентропа. 17 мая 1946 года Зайдль получил в свое распоряжение фотокопию секретного протокола к советско-германскому договору 23 августа 1939 года и аффидевит (заверенное письменное показание) Гауса. В нем тщательно описывался ход переговоров и содержание секретного протокола к советско-германскому пакту о ненападении от 23 августа 1939 года.

Основной обвинитель от СССР Руденко, не имея перевода этого документа и, видимо, не зная, кто таковой Гаус, не воспрепятствовал предъявлению его Трибуналу. В итоге Зайдль получил возможность сказать текст секретного протокола в судебном заседании и задавать вопросцы о нем иным обвиняемым и очевидцам защиты. Ассистент Руденко, муниципальный советник юстиции 3-го класса Николай Зоря получил приказ не допустить показаний обвиняемого рейхсминистра зарубежных дел Иоахима фон Риббентропа о существовании секретного протокола к советско-германскому договору о ненападении. Да и Риббентроп под присягой раскрыл его содержание. Рейхсминистр произнес, что, когда он прибыл на переговоры в Москву «к маршалу Сталину, он (другими словами Сталин. – Б.Х.) дискуссировал со мной (другими словами Риббентропом. – Б.Х.) не возможность мирного урегулирования германо-польского конфликта в рамках пакта Бриана–Келлога, а отдал осознать, что если он (другими словами Сталин. – Б.Х.) не получит половины Польши и Прибалтийские страны (ещe без Литвы) с портом Либава, то я (о есть Риббентроп. – Б.Х.) могу сходу же вылетать вспять».

Председатель МВТ английский арбитр Джеффри Лоуренс востребовал от Зайдля сказать, от кого получены фотокопия и аффидевит. Опосля отказа заступника создать это, Суд отторг этот документ как подтверждение и не принял показания Риббентропа.

Но 22 мая 1946 года текст секретного протокола к советско-германскому договору от 23 августа 1939 года был размещен американской газетой «Сент Луис пост диспетч». На последующий денек, 23 мая 1946 года, в доме русской делегации в Нюрнберге на Гюнтер-Мюллер-штрассе, 22, был найден мертвым Николай Зоря. По официальной версии, 38-летний юрист умер в итоге «неосмотрительного воззвания с личным орудием». Супруге и 17-летнему отпрыску Юрию сказали: суицид.

Так как защита не прекращала собственных усилий включить в качестве подтверждения фотокопию секретного протокола, 30 мая 1946 года Комитет обвинителей по инициативе Руденко осудил деяния Зайдля. Заместитель головного обвинителя от Англии Дэвид Максуэл-Файф согласился со своим русским сотрудником в том, что ходатайство германского адвоката не относилось к делу и носило злостный нрав. Южноамериканский обвинитель Томас Додд отметил, что заявление заступника Гесса, как будто он получил документ от неведомого южноамериканского офицера, было злобным и, если даже таковой вариант имел пространство, офицер, непременно, превысил свои возможности. 5 июня 1946 года Комитет обвинителей передал Трибуналу меморандум, в каком отмечалась «дефектность» и «злонамеренность» документов, представленных заступником Гесса. МВТ счел эти аргументы убедительными и удовлетворил просьбу Комитета обвинителей отклонить ходатайство Зайдля о приобщении к делу секретного протокола. В собственной защитительной речи Зайдль обвинил СССР в совместной с Германией злости против Польши в сентябре 1939 года, но МВТ постановил исключить это его выражение из протокола заседания. В тексте Приговора МВТ скрытые советско-германские документы 1939–1941 годов не упоминаются. Единство союзников на суде было сохранено.

Нюрнбергский процесс заполучил всемирно-историческое значение как 1-ое и по сей денек наикрупнейшее правовое деяние Объединенных Наций. Единые в собственном неприятии злости и насилия, злодеяний перед населением земли и надругательств над человечностью, народы мира обосновали, что они могут урегулировать внутренние разногласия, сохранять единство, нужное для победы над вселенским злом – нацизмом. 

Источник: ng.ru