Работу в кабинетах оставят для элиты, для большинства – онлайн

В критериях самоизоляции общение служащих с работодателями и реукрутеров с соискателями нередко происходило в онлайн-формате. Фото © Департамент труда и социальной защиты населения городка Москвы

Воздействие, которое оказало на жизнь общества и отдельных людей распространение коронавируса, специалисты лишь начинают оценивать. Безусловн, более сильному испытанию подверглась российская система здравоохранения. Ее работа, также предпринятые усилия по развертыванию мед мощностей с самого начала пандемии были в центре внимания. При всем этом сходу опосля объявления режима самоизоляции появилась соц неувязка, которая на данный момент становится по-настоящему приметной. Идет речь о тектонических сдвигах на рынке труда. И дело не только лишь в резко возросшем уровне безработицы, да и в глобальном изменении подхода к трудоустройству и занятости. О этих переменах 1-ый заместитель управляющего Департамента труда и социальной защиты населения Москвы Александра АЛЕКСАНДРОВА поведала журналисту «НГ» Роману КАШИРИНУ.

– Александра Борисовна, вы оказались на фронтальном краю решения препядствия безработицы в столице, конкретно для вас пришлось с колес решать задачки по массовой выплате пособий, поставленные президентом и мэром. Что происходило в 1-ые месяцы пандемии?

– Я сравниваю март, 1-ые деньки режима самоизоляции с «безупречным штормом», в который попали социальные службы столицы, занятые вопросцами безработицы и занятости. Представьте для себя – фактически мгновенно, в течение нескольких дней, число воззваний в Центр занятости населения возрастает в разы. Сразу нам было нужно в считаные деньки перевести оказание услуг по признанию людей безработными в режим онлайн.

Чтоб не быть голословной, приведу несколько цифр. На единый номер жаркой полосы Центра занятости населения с 30 марта по 11 июня 2020 года поступило наиболее 496 тыс. звонков. Практически полмиллиона! При всем этом бывали деньки, когда к нам обращались практически 30 тыс. человек ежесуточно. Веб-сайт Центра занятости, на который до пандемии входила пара тыщ человек в денек, за три месяца посетили 7 млн человек. Он, наверняка, стал одним из самых нужных сервисных порталов в столице.

Было весьма тяжело в 1-ые деньки, пришлось перестраиваться «на марше». Работали без выходных, руководители подразделений – в режиме 24/7. Упростили систему подачи заявок онлайн, прирастили пропускную способность веб-сайта. Ввели новейшие методы обработки заявок, по этому время обработки сократилось на 30%. При всем этом совладали ограниченными ресурсами – число профессионалов по обработке заявлений на признание безработными возросло на 300 человек, общее их количество составило 900 служащих. Использовали и аутсорсинг – суммарно завлекли около 1300 человек. Другими словами обычно воспринимаемая как массивная и неуклюжая столичная система социальной защиты оказалась сверхадаптивной, не ужаснее, чем современные компании. И снова подчеркну – все услуги оказывались в режиме онлайн, удаленно.

Результат – 190 697 человек с 1 марта получил статус безработного, и, как следствие, им была оказана соц поддержка. Это наиболее 3,8 миллиардов руб. выплаченных пособий.

По факту Служба занятости Москвы обосновала свою эффективность, а столица заняла 1-ое пространство в рейтинге регионов по регистрации безработных и недопущению просроченных выплат. За весь период пандемии Центр занятости никогда не допустил превышения установленного законом о занятости РФ (Российская Федерация — государство в Восточной Европе и Северной Азии, наша Родина) срока признания статуса безработного в 11 дней.

Все это было бы нереально, если б службы занятости столицы еще несколько годов назад не начали абсолютно перестраивать идеологию, а следом и практику собственной работы. Основная мысль: социальные службы городка – это не глухое окно, куда пробует достучаться человек, оказавшийся в сложном положении, а сервис. Таковой же обычный и удачный, как такси, магазин, сотовая связь. Если это удачный сервис, то сейчас он не может не иметь версию-онлайн. Он не может не иметь понятного комфортного веб-сайта. Не быть может сервиса без контакт-центра. Вышло, что функционально мы оказались готовы к пандемии и, когда началась буря, нам не пришлось выдумывать велик, лишь пришлось неоднократно нарастить мощности уже построенной системы. Вывод – неважно какая трансформация обязана готовиться заблаговременно. «Самый узнаваемый трансформационный проект населения земли состоялся поэтому, что Ной выстроил Ковчег до потопа».

– Какова ситуация с безработицей в Москве на момент окончания режима самоизоляции?

– Столичная безработица до коронакризиса числилась фактически нулевой, показатель регистрируемой безработицы составил 0,4%, а по методологии Интернациональной организации труда (это опросная методика, где в качестве безработных признаются люди, утверждающие, что не имеют работы) – 1,4 %. Эпидемия нанесла сокрушительный удар по сервисному сектору. Итог – рост регистрируемой безработицы в 6 раз. На начало года это наименее 30 тыс., на середину июня – 190 тыс. безработных.

– Как смотрится сейчас обычный столичный безработный, поменялся либо его соц портрет в крайние месяцы?

– Естественно. Ранее обычный безработный – это дама 45 лет. Сейчас – 39 лет, безработица помолодела и стала «унисекс» – число безработных парней возросло на третья часть и составляет уже 40% от общего числа. Их предшествующая сфера занятости связана или с офисной административной работой, или с сервисной промышленностью, или со сферой торговли. Средняя официальная зарплата, по беспристрастным данным, приобретенным из ПФР, составляла 35 тыс. руб., хотя до пандемии безработные разглядывали предложения с заработной платой не наименее 55–60 тыс. руб. Соискатели снизили свои зарплатные ожидания и разглядывают работу с заработной платой 35–55 тыс. руб.

– Кто пострадал больше всего?

– Сначала безработица задела служащих сервисных индустрий: тех, кто работает в ресторанах, в сфере красы, в фитнес-центрах, в образовании. Также из-за закрытия магазинов и падения спроса пострадала промышленность торговли – а это весьма большенный сектор столичной экономики. Любопытно, что в аналогичной ситуации южноамериканские и европейские работодатели избрали стратегию сокращения, сходу отказавшись от служащих, необходимость в каких на время пандемии отпала. Русские же работодатели еще активнее пробовали сохранить свои команды и в главном пошли по пути сокращения расходов. В целом русские компании показали огромную упругость, потому безработица не достигнула таковых критичных характеристик, как в почти всех западных странах. Для сопоставления: в Нью-Йорке уровень безработицы до пандемии составлял 3,5%, а в апреле вырос до 14,7%.

– Почему таковая большая разница?

– Неплохой вопросец. С моей точки зрения, мы имеем дело со специфичной русской моделью безработицы. В западных странах во время кризисов уменьшают ненадобные в моменте рабочие места (так именуемые bad jobs), не понижая заработной платы на оставшихся, в то время как русские работодатели исходят из логики, что опосля выхода из кризиса собирать поновой команду довольно трудно, потому следует по способности сохранять рабочие места, при всем этом сокращая выплаты продолжающим работать. Как сокращаются выплаты? К примеру, сотрудники лишаются премий и призов, им сокращается заработная плата на 10–30%, их переводят на «четырехдневку», их посылают в неоплачиваемый отпуск. Много схем оптимизации издержек на персонале без его увольнения. Результат – даже во время острых экономических кризисов и при падении ВВП (Валовой внутренний продукт — макроэкономический показатель, отражающий рыночную стоимость всех конечных товаров и услуг, то есть предназначенных для непосредственного употребления, произведённых за год во всех отраслях экономики на территории государства) русские характеристики ниже западных.

Каким будет рынок труда «опосля коронавируса»

– Как поменяется ситуация на рынке труда? Какие профессии будут нужны опосля пандемии?

– Уже на данный момент мы лицезреем 1-ый тренд – перетягивание троса меж онлайном и офлайном. Исходя из убеждений бизнеса онлайн прибыльнее, так как он обходится дешевле. По способности компании будут стремиться перевести на удаленку все, что может быть, и сберечь на аренде, заавтоматизировать процессные функции, сберечь на фонде оплаты труда, переводя часть персонала во фрилансеры/самозанятые и др. Но офлайн – это не только лишь «старый доцифровой формат». Коллективное взаимодействие и выработка коллективного сторителлинга – это то, что сформировало наш вид человек разумный. Без офлайна происходит атомизация установок и нарушения коммуникации. В процессе опросов выяснилось, что опосля месяца принужденной самоизоляции приблизительно 80% работодателей планируют возвращать команды вспять в кабинеты.

Распробовав в полном объеме онлайн во время самоизоляции, люди «на противоходе» будут стремиться к офлайну. Будет определенный ренессанс офлайна, так как человек – существо соц. Даже постоянно мечтавшие о неструктурированном рабочем деньке представители поколения Z молвят, что желают вспять в кабинет. Даже ИТ-разработчики, тривиальные сторонники онлайна, молвят, что не постоянно «домашний кабинет», в каком находится вся семья и время от времени нет способности на сто процентов изолировать рабочее пространство из-за очевидной нехватки метров, является безупречной моделью. Тем не наименее работодатели будут продолжать экспериментировать, решений и примирительных вариантов много – несколько присутственных дней в недельку, возможность выбора онлайн- либо офлайн-формата, скользящий рабочий график, учитывающий трафик на дорогах. Не считая того, компании, проявляя заботу о здоровье собственных служащих, по способности будут оставлять часть персонала онлайн.

2-ой тренд – офлайн будет больше иметь коннотацию «премиум», онлайн – коннотацию «масс-маркет». Так именуемые процессные люди, «белоснежные воротнички», специализирующиеся в кабинетах рутинными операциями, которые можно алгоритмизировать, при возрастающей безработице будут обязаны переквалицироваться в отрасли, плотно встроенные в цифровую экономику. Пока условный робот-упаковщик либо дрон-доставщик на техническом уровне неосуществим / очень сложен / очень дорог, таковой труд будет принципиальным и возрастающим сектором промышленности 4.0. Есть возможность, что вспять в кабинет возьмут, видимо, не всех. Сформируется типичная «элита» работающих в кабинете штатников, занимающихся постановкой задач (как для людей, так и для машин).

Ну и в конце концов, 3-ий тренд – внимание к психической реабилитации людей и востребованность профессий с жив коммуникацией.

Опосля выхода из самоизоляции популяции городка пригодится психическая помощь в восстановлении общественного взаимодействия. Большая помощь пригодится более старшему поколению и социально уязвимым слоям населения (семьям в кризисных и тяжелых актуальных ситуациях, людям с инвалидностью и ограниченными способностями здоровья и др.) Вырастет спрос на личные услуги, предоставляемые не только лишь государством, да и социально нацеленными НКО, благотворительными фондами, потому что они глубоко соображают специфику заморочек и сумеют предложить неповторимые программки поддержки. Будут расти офлайн-форматы, связанные с «экономикой серебряного возраста»: начиная от конкретно ухода за старыми и заканчивая кастомизированными образовательными, веселительными, спортивно-оздоровительными, также комьюнити-программами (по созданию местных сообществ по интересам для людей предпенсионного и пенсионного возраста, сообществ людей, объединенных необходимостью решения актуальных заморочек).

Вероятен всплеск энтузиазма к профессиям и родам деятельности, где преобладает элемент face-to-face интеракции (консультанты, коучи, тренеры, психологи, модеры сообществ, устроители досуга и т.д.). Будут нужны программки волонтерской помощи, которые весьма отлично показали себя в период пандемии. К примеру, спец центр занятости «Моя судьба» в период пандемии организовал работу 1500 волонтеров. Почти все публичные организации и волонтерские объединения помогали в борьбе с коронавирусной заразой и отлично соображают животрепещущие препядствия городских жителей, кому нужна помощь.

Ну и 4-ое. Фарма, фарма и снова фарма. Мы все испытали чувство колоссального беспокойства в отношении здоровья сотен тыщ людей. И ужас этот, полностью обоснованный, будет толкать фармотрасль вперед. Это выходит за границы темы нашего разговора, но не могу не привести пример: акции компании «Нововакс», 1-го из производителей вакцин, стали самыми быстрорастущими на южноамериканском фондовом рынке в этом году. Будет расти ветвь – будет расти спрос на квалифицированную рабочую силу.

Ну и, естественно же, медицина. Специалисты отмечают, что Москва, где коек во время эпидемии хватало (даже оставались запасные мощности), может стать флагманом перевоплощения мед отрасли в один из драйверов городской экономики, связанной с развитием «серебряной» экономики (длительный уход за пенсионерами, активный стиль жизни и др.).

Кандидатам придется понизить уровень притязаний

– Почти все утверждают, что пик безработицы уже сзади и к концу третьего квартала ситуация стабилизируется и чуток ли не возвратится к допандемийным показателям. Но почти все компании не уволили собственных служащих лишь благодарю кредитной поддержке страны, которое адресно выделило средства на финансирование выплаты зарплаты. Но в конце года кредит завершится и это вызовет новейшую волну увольнений. Что вы думаете по этому поводу?

– Мы должны осознать: до пандемии рынок труда Москвы был рынком кандидатов. Другими словами москвичи выбирали работодателя, а не напротив. Сейчас ситуация будет иная и нужно приспособиться к тому, что есть. Снижать уровень собственных «хотелок», если желаете устроиться на работу. Числа – на начало года было 122 тыс. вакансий на 28 тыс. безработных; а на середину июня – 45 тыс. вакансий на 190 тыс. безработных. Не могу, к слову, не отметить, что за апрель-май пандемии нами трудоустроено 13 675 человек. Итак вот, спрос на рабочее пространство очевидно превосходит предложение.

Мы вправду лицезреем, что темпы роста безработицы понижаются. Но впереди, в осеннюю пору, нас ожидает падение потребительского спроса. Что это означает? Москва – город, в структуре экономики которого большущее пространство занимает торговля. Его быстро подъедает онлайн-торговля. Через e-commerce брать значительно дешевле, так как операторам маркетплейсов не надо тратиться на аренду торговых помещений и ФОТ торгового персонала. И москвичи в онлайн-магазинах не необходимы, поэтому что колл-центр может находиться где угодно. Не считая того, онлайн-индустрия с массовыми вакансиями в силу собственной специфичности не нуждается в обученных торговцах и остальных ретейл-специалистах. Там все весьма стандартизировано. Особые способности фактически не необходимы.

Вывод – роль образования резко увеличивается! Это вроде и так все знают, но сейчас, если у вас не будет весьма особых новейших способностей, вы оказываетесь на длинной-длинной лавке неквалифицированной рабочей силы… Эпидемия убыстрила очередной тренд – от «профессии» к life-long learning. В силу повсевременно происходящих стремительных технологических конфигураций больше нет таковой вещи, как обретенная профессия. На замену приобретению профессии приходит life-long learning (обучение (педагогический процесс, в результате которого учащиеся под руководством учителя овладевают знаниями, умениями и навыками) в протяжении всей жизни).

Если человек желает оставаться «в рынке», по воззрению профессионалов, он никогда не должен «почивать на образовательных лаврах», замыкаться на одной узенькой определенной технологии. Один из главных вопросцев, который задают на данный момент кандидатам на интервью независимо от их возраста (при этом с большим пристрастием спрашивают конкретно тех, кто старше 45 лет): чему новенькому вы научились за крайние два года?

Служба занятости в пандемию предлагала хорошие онлайн-курсы для безработных – от бухгалтерских 1С до онлайн-маркетинга. Больше 5 тыс. людей, оставшихся без работы в пандемию, избрали стратегию обучения и повысили свои шансы встроиться в изменившийся рынок труда. 

Источник: ng.ru