Русские предприниматели готовятся к европейским торговым войнам
Инвесторы уже начинают отдавать предпочтение акциям с зеленоватым подтекстом. Фото Reuters
В Москве прошла онлайн-конференция на тему «Новое углеродное регулирование в Рф и за рубежом: опасности и способности». В ней приняли роль: управляющий группы операционных рисков и устойчивого развития KPMG в Рф и СНГ Игорь Коротецкий, управляющий Русского экологического общества Рашид Исмаилов, управляющий директор по реализации муниципальных программ развития и лесной политике Segezha Group Николай Иванов, начальник управления экологии компании «Северсталь» Ольга Калашникова, ведущий научный сотрудник Института географии РАН, независящий директор, член советов директоров ПАО «ГМК «Норильский Никель» и ОК «РУСАЛ» Евгений Шварц, директор по взаимодействию с органами гос власти Архангельского ЦБК Николай Кротов, директор лесной программки WWF Андрей Щеголев, генеральный директор Carbon Lab Миша Юлкин. Модером конференции выступал директор по корпоративным коммуникациям Ассоциации менеджеров Юрий Праслов.
Ответная реакция
Основная мысль конференции заключалась в поиске ответа на то, как должны реагировать русские власти и русский бизнес на деяния управления Евросоюза. Дело в том, что до начала 2023 года ЕС планирует ввести углеродное налогообложение на импорт продукции из тех государств, где превышены выбросы парниковых газов. Утраты русского экспорта могут достигнуть 33 миллиардов долл. за период с 2025 по 2030 год. 4 ноября 2020 года президент Рф Владимир Путин подписал указ «О сокращении выбросов парниковых газов» с целью сокращения выбросов СО2 к 2030 году до 70% от уровня 1990 года с учетом очень вероятной всасывающей возможности лесов и других экосистем и при условии устойчивого и равновесного социально-экономического развития Русской Федерации. Предполагается, что углеродное регулирование будет осуществляться методом классификации сведений о размерах выбросов парниковых газов и стимулирования компаний к внедрению низкоуглеродной политики. Механизмом компенсации выбросов должен стать всасывающий потенциал русского леса и остальных погодных проектов, способных обеспечивать климатический баланс страны.
Русский бизнес дает для себя отчет, что введение трансграничной регуляторики в принципе может стать значимым препятствием до этого всего для энергоемких производств. В состоявшейся дискуссии дискуссировалась роль лесного хозяйства в поглощении парниковых газов и связанные с сиим вопросцы. Речь шла, а именно, о оценке настоящего потенциала поглощения парниковых газов русскими лесами и о методологии оценки русского регулятора.
Нужно исходить из того, что, как считает Алексей Кокорин, русский климатолог, управляющий программки «Климат и энергетика» Глобального фонда одичавшей природы, «русские официальные лица нередко подчеркивают огромную роль лесов нашей страны в поглощении СО2 из атмосферы, именуют Россию глобальным климатическим донором». Но по воззрению климатолога, это правильно только частично, так как данный вопросец сложный и просит углубленного рассмотрения.
При всем этом опосля вступления в силу Парижское соглашение Рамочной конвенции ООН о изменении атмосферного климата (РКИК) сделалось единой глобальной платформой совместных погодных действий. Наша родина не один раз подчеркивала приверженность принципам данной договоренности и намерение им следовать. Лишь США (когда демократ Джо Байден приступит к выполнению собственных обязательств президента США, Вашингтон быстрее всего возвратится в Парижское соглашение) и Турция заявили о собственном отказе от роли в соглашении из-за его денежной неадекватности по отношению к месту их государств в системе мировой экономики в целом. Потому разглядывать поглощение СО2 лесами Рф необходимо конкретно в контексте РКИК и ее Парижского соглашения. Соглашение по собственной практической сущности до этого всего имеет финансово-экономическое значение, отражающее глобальный низкоуглеродный тренд сверхтехнологичного развития. Воздействие данного тренда на экономику Рф весьма велико. Неслучайно в официальной позиции РФ подчеркивается, что наша страна глядит на договоренность конкретно «исходя из убеждений способностей для увеличения конкурентоспособности русской экономики и российскей продукции на мировом рынке». Потому поглощение СО2 лесами необходимо разглядывать до этого всего с учетом воздействия на экспорт Рф, в том числе лесной продукции.
На круглом столе отмечалось, что структура русской экономики различается от структуры народных хозяйств таковых экспортно нацеленных государств, как Южная Корея, Китай, страны Европы. По воззрению КПМГ, это страны наиболее больших переделов, где властвуют производства с высочайшей добавленной стоимостью и огромным сектором услуг. А если взять российскую экономику, то в особенности в экспорте преобладает экспорт низких переделов. Это больше добывающая экономика и создание энергоемких, с довольно высочайшим потенциалом сокращения выбросов парниковых газов. Квотирование выбросов в Европе, считает КПМГ, это поочередный процесс, и Наша родина также к этому придет, это вопросец времени. Неувязка состоит в том, что Наша родина может противопоставить сиим, видимо, неминуемым тенденциям.
Николай Иванов из Сегежской управляющей компании, производящей раз в год до 414 тыс. т сульфатной целлюлозы, 330 тыс. т крафт-бумаги и крафт-лайнера и наиболее 582 млн штук картонных мешков (на выделенном производстве «Сегежская упаковка») и экспортирующей свою продукцию в ЕС, США, страны Азии, считает, что вопросец введения трансграничного углеродного налога интенсивно дискуссируется во всем мире. Так, а именно, Соглашение о зоне вольной торговли, куда вошли страны АСЕАН плюс еще 5 государств, включая Китай. У Китая уже есть свое углеродное регулирование, и Иванов убежден, что скоро всем русским экспортерам придется сталкиваться с сиим регулированием, и в Рф это произойдет в наилучшем случае в 2024–2025 годах.
Русский лес в свете «зеленоватой сделки»
Иванов попробовал разглядеть «зеленоватую сделку» ЕС с позиций лесопромышленника. Напомним, что в самом общем плане она является масштабным пакетом мер, предложенных Еврокомиссией, чтоб создать климат ЕС нейтральным к 2050 году. Для заслуги данной для нас цели нужно ужесточить климатический мотивированной показатель на 2030 год. ЕС желал уменьшить выбросы СО2 на 40% по сопоставлению с 1990 годом. Главные нюансы «зеленоватой сделки» коснутся главных отраслей жизни и экономики: транспорта, энергетики, строительства, сельского хозяйства и т.д. По плану западных регуляторов, посреди иных мер рассматривается введение углеродного сбора на импорт продуктов.
Как считает Иванов, леса представляют собой естественный и один из главных компенсаторных устройств для борьбы с выбросами парниковых газов, в особенности в Рф. В связи с сиим он употребил термин «развитое устойчивое лесопользование». В принципе такому подходу к лесопользованию уже много лет. Как отмечает онлайн-портал forest.ru, одно из определений стойкости было сформулировано в проекте общей декларации Конференции министров по охране лесов в Хельсинки (1995): «Устойчивое лесопользование значит управление лесами и лесными площадями и их внедрение таковым образом и с таковой интенсивностью, которые обеспечивают их био обилие, продуктивность, способность к возобновлению, жизнеспособность, также способность делать в истинное время и в дальнейшем надлежащие экологические, экономические и социальные функции на местном, государственном и глобальном уровнях без вреда для остальных экосистем». Дальше в проекте декларации говорится, что «лесные ресурсы и лесные площади должны употребляться на устойчивой базе для ублажения соц, экологических, культурных и духовных потребностей сегодняшнего и будущих поколений населения земли».
Русские леса могут стать принципиальным
фактором конкуренции экономики страны
на глобальных углеродных рынках. Фото Pixabay
Как видно из вышеуказанного определения, сегодняшнее понятие стойкости является очень широким. Эти принципы трудно выполнить на практике в полном объеме, и они могут служить только ориентиром для общества, для установления границ, в границах которых могут действовать те, кто описывает задачки по управлению лесным хозяйством. Естественно, важным из этих принципов является политика восстановления лесов. Как отмечает в связи с сиим «Гринпис Рф», разработавший в 1999 году принципы и аспекты лесопользования в нашей стране, «ублажение возрастающей потребности общества в древесных ресурсах леса обязано сначала осуществляться за счет интенсификации лесовыращивания на староосвоенных территориях, где окончательное перевоплощение лесных экосистем в активно применяемые лесные плантации (аналог неких сельскохозяйственных экосистем) ведет к наименьшим экологическим, эстетическим, историко-культурным потерям и обеспечивает очень вероятное решение заморочек занятости населения. Неприемлимо создание схожих плантаций на территориях, в истинное время занятых малонарушенными естественными лесными экосистемами, в границах особо охраняемых природных территорий, в других особо ценных с природной точки зрения лесах, где нужно сохранение (восстановление) естественной динамики древостоев».
Как считает Иванов, задачка русских органов власти на уровне Министерства природных ресурсов и Министерства экономического развития на сей день заключается в том, чтоб обеспечить международное признание потенциала русских лесов исходя из убеждений поглощения парниковых газов. В этом случае у Рф имеется значимый резерв – добавочно около 250 млн т поглощения СО₂, о которых на данный момент идет спор Минприроды Рф с интернациональным обществом. Если эти позиции будут защищены, то – с учетом ставки от 5 до 35 евро за 1 т двуокиси углерода – потенциал рынка углеродных единиц в Рф составит приблизительно от 3 миллиардов до 30 миллиардов евро в год.
Тут следует напомнить, что с вступлением в силу Киотского протокола к Рамочной конвенции ООН о изменении атмосферного климата в феврале 2005 года начался отсчет в развитии глобального рынка квот на выбросы парниковых газов (углеродного рынка). Пилотные сделки по покупке/продаже углеродных единиц осуществлялись еще с 1997 года и даже ранее, но конкретно киотские обязательства государств по понижению выбросов вынудили почти все страны создать и ввести в действие механизмы, формирующие углеродный рынок. По данным государственной организации поддержки проектов поглощения углерода, современный мировой углеродный рынок основывается на нескольких элементах:
– национальные системы квотирования выбросов и торговли квотами. К ним относится до этого всего система торговли выбросами Евросоюза (EU ETS), на которой ведутся торги европейскими углеродными квотами, также некими иными углеродными единицами. Кроме ЕС разработкой и внедрением страновых торговых систем занимаются Япония, Австралия и Новенькая Зеландия, Канада, Украина, Норвегия, США и ряд остальных государств;
– рынок проектных сокращений выбросов, до этого всего по механизму незапятнанного развития, в главном в развивающихся странах, также по механизму совместного воплощения в странах с переходной экономикой;
– межстрановая торговля квотами, в главном по схеме так именуемых зеленоватых инвестиций, когда в обмен на квоты страна получает вкладывательные ресурсы, которые должны мотивированным образом тратиться на понижение выбросов ПГ либо остальные экологоориентированные мероприятия;
– региональные системы торговли квотами, сначала в неких штатах США, принятые в критериях отсутствия федерального углеродного рынка в период администрации Джорджа Буша-младшего;
– рынок добровольческих обязанностей компаний и государств.
В этом плане, исходя из убеждений Иванова, русские леса могут посодействовать и очищению воздушной атмосферы, и экономике. Иными словами, они могут абсорбировать не только лишь СО2, да и огромное количество рабочей силы, которая будет высвобождаться по мере развития цифровой экономики.
Во благо стиля
Андрей Щеголев из Фонда одичавшей природы считает, что неувязка поглощения СО2 русскими императивными структурами рассматривается сначала исходя из убеждений воздействия на экспорт Рф. Ну и, как он считает, Парижское соглашение почти во всем является имиджевым, демонстрирующим деяния государств по достижению длительной цели, а конкретно удержанию глобального потепления на уровне 2 градусов по Цельсию. И это 2-ой индикатор, который нужно оценивать при поглощении СО2 лесами Рф. По его воззрению, принципиально не кто считает, а что Наша родина указывает в качестве потенциала русских лесов. В связи с сиим он указал на наличие легенд относительно бескрайности лесов Рф: дескать, лесов в Рф неограниченно много. И потому всераспространено мировоззрение, что Рф ничего не нужно созодать в рамках выполнения собственных обязанностей, поэтому что леса Рф все возместят, другими словами они могут восполнить весь выброс двуокиси углерода всеми отраслями индустрии страны. По сути это не так и, как утверждает Щеголев, согласно той методике РОБУЛ, которая рекомендуется к применению Минприроды, общий баланс углерода на управляемых лесных землях составляет 600 млн т в год (антропогенное нетто-поглощение). Расчеты на ближайшую перспективу демонстрируют, что если учесть лишь управляемые леса, то среднее нетто-поглощение за 2021–2030 годы при разных сценариях роста размера лесозаготовок составит 450–550 млн т углерода в год, а при учете всех лесов – 600–730 млн т углерода в год. Естественно, читателю любопытно осознать: а 600 млн т – это много либо не много? Щеголев считает, что с учетом эмиссии в воздух на возделываемых землях общий размер выбросов составляет 519 млн т углерода в год. А это 20% выбросов парниковых газов во всех секторах страны. При всем этом ожидается понижение поглощения вдвое к 2040 году, если не будут приняты меры по увеличению эффективности лесного хозяйства с одновременным запретом рубок на огромных территориях экологически ценных лесов. Но тут нужно отметить наличие и остальных методик поглощения углерода. Так, по другой методике Всероссийского научно-исследовательского института лесоводства и механизации лесного хозяйства (ВНИИЛМ), которая рассчитывает среднее поглощение за время жизни древостоя, поглощение еще больше: каждогоднее нетто-поглощение составляет 615–619 млн т углерода, что соответствует приблизительно 2 миллиардов т СО2/год, оно повсевременно растет и к 2040 году приблизительно достигнет 2,4 миллиардов т СО2/год.
Естественно, в этом случае Рф принципиально, какая методика расчета поглотительной возможности русских лесов будет принята либо признана интернациональным обществом. И это обусловит перспективы до этого всего интернациональной торговли квотами на выбросы для Рф.
Таковым образом, Наша родина стоит перед неувязкой определения выбросов двуокиси углерода с учетом поглотительной возможности как лесов, так и остальных природных ресурсов, к примеру болот. Не считая того, для каждой определенной экспортно направленной компании принципиально определение углеродоемкости ее продукции, поставляемой на экспорт, так как это соединено с ожидаемым обложением ее экспорта углеродным налогом.
В этом плане увлекателен опыт металлургической компании «Северсталь». Основной эколог компании Ольга Калашникова отметила, что интенсивность выбросов парниковых газов в металлургической индустрии не изменяется уже 10 лет. А чтоб соответствовать требованиям Парижского соглашения в части выбросов, металлургам нужно понизить эти выбросы вдвое от нынешнего уровня. Уже сейчас компания сталкивается с неуввязками сокращения углеродоемкости продукции фактически во всех сферах. Даже акции компании, котирующиеся на интернациональных биржах, уже оцениваются инвесторами под углом зрения экологических программ, страховые компании уже или отрешаются страховать производства, использующие уголь, или используют в их отношении повышающие коэффициенты. А пользователи продукции Северстали из числа германских авто компаний уже интересуются программками Северстали по понижению углеродоемкости. Неувязка металлургических компаний на сей день состоит в применении технологий производства стали, и имеющиеся технологии не разрешают им понизить уровень углеродоемкости продукции. Понижение до нулевого уровня, по воззрению Калашниковой, если исходить из имеющихся технологий, нереально. При помощи английских профессионалов Северстали удалось найти перспективы понижения углеродоемкости собственный продукции на 40%. Но это станет вероятным не скоро, потому что большая часть технологий находятся на пилотной стадии, а некие станут коммерчески симпатичными лишь через 10–12 лет. Пока Северсталь начала учет углеродного следа, который «входит» в продукцию компании с закупаемыми продуктами и услугами. Отсюда происходит ужесточение требований к субпоставщикам в плане понижения уровня углеродного следа. При разработке вкладывательных программ в компании стал употребляться анализ углеродного следа. Это свидетельствует о том, что быстрее всего русские компании, поставляющие на наружные рынки свою продукцию с высочайшей степенью дополнительной цены, сумеют выдержать конкурентнсть на интернациональных рынках, если станут использовать схожий подход.
Источник: