Счет не в нашу пользу
На сопках Маньчжурии отрабатывались новые тактические приемы и типы вооружения.
Николай Самокиш. На сопке опосля штурма. 1904. Харьковский художественный музей
Конфликт на Далеком Востоке вызвал пристальный энтузиазм военных элит различных государств. И это было логично, ведь «на сопках Маньчжурии» и «в дальнем Цусимском проливе», как пелось в фаворитных песнях той эры, в первый раз на практике отрабатывались новые тактические приемы и массово применялись ранее неведомые типы вооружения. Их значимость в особенности стала понятна опосля того, как конкретно недооценка таковых новинок, также оказавшиеся неверными теории ведения войны и привели Россию к злополучному поражению. Что, естественно, не отменяет вины командного состава за определенные неправильные решения в процессе боев.
В сборник, составленный столичным историком Сергеем Волковым, вошли работы забугорных профессионалов из Австро-Венгрии, Англии, Германии и Франции. К огорчению, книжка касается лишь сухопутных войск, хотя, как представляется, оценки иноземцами Цусимского схватки либо же действий Владивостокского отряда крейсеров могли быть не наименее увлекательны читателю. В данном же случае представлен анализ подготовки противоборствующих армий, и уже на этом шаге счет оказывается не в нашу пользу. Японские вооруженные силы были лучше мотивированы, как, вообщем, и все общество, которое стремилось к реваншу за несправедливые, по воззрению Токио, решения Симоносекского контракта, заставившего их отрешиться от почти всех плодов побед в японо-китайской войне 1894–1895 годов. В то же время бойцы Российской императорской армии часто просто не соображали целей войны, что с следующими бедами на фронте ухудшало их моральное состояние никак не в наилучшую сторону (Альбер Ниессель).
Также иноземцы отмечали малую активность кавалерии. Этот веками пользующийся популярностью вид войск не вписывался в стратегию современной войны и равномерно сходил с исторической арены. Так что удачные операции японцев (Герхард Пеле-Нарбонн) и российских (Карл Густав Врангель) не особо влияли на окончательный финал всей кампании.
Российско-японская война
в наблюдениях и суждениях
иноземцев / Cост. Сергей
Волков.– М.: Муниципальная
общественная историческая
библиотека, 2020. – 512 с.
Тем не наименее, невзирая на победу, были ошибки и со стороны стратегов из Токио. К примеру, лишне усмотрительное (неспешное) ведение войны на ранешном шаге либо (иная крайность) – расчет на резвое взятие Порт-Артура (Эдмонд Ферри). Что, вообщем, тоже не изменило конца войны.
Касаясь поражения, хотелось бы направить внимание на последующий феномен. Часть западных наблюдателей писали, что к концу войны моральное состояние российской армии было страшным, а «высшее начальство колебалось нескончаемо в собственных наступательных намерениях и далее планов не шло» (Эберхард фон Теттау). Совместно с тем мировоззрение остальных (Отто Лёффлер) совпадало с оценкой командующего российской армией генерала Алексея Куропаткина, считавшего, что к концу войны, невзирая на все утраты и поражения, она была посильнее, чем сначала кампании. С ним был солидарен и иной ветеран Российско-японской войны генерал (а тогда еще полковник) Антон Деникин, который в конце жизни в мемуарах «Путь российского офицера» писал: «Ко времени заключения мира российские армии на Сыпингайских позициях имели 446½ тыс. бойцов, размещались войска не в линию, как ранее, а эшелонирование в глубину, имея в резерве общем и армейских наиболее половины собственного состава, что защищало от случайностей и обещало огромные активные способности. Японская армия, стоявшая против нас, имела на 32% меньше бойцов. Страна была истощена. Посреди пленных попадались старики и детки. Тот факт, что опосля нанесенного нам под Мукденом поражения жители страны восходящего солнца в течение 6 месяцев не могли перейти вновь в пришествие, свидетельствовал по наименьшей мере о их неуверенности в собственных силах. Что касается лично меня, я, принимая во внимание все «за» и «против», не закрывая глаза на наши недостатки, на вопросец – «что ожидало бы нас, если б мы с Сыпингайских позиций перебежали в пришествие?» – отвечал тогда, отвечаю и сейчас:
– Победа!»
К огорчению, крайние выводы на финал войны (этот же Деникин не без горечи иронизировал, что «Петербург «утомился» от войны наиболее, чем армия»), как досадно бы это не звучало, никак не воздействовали.
Источник: