В плену «фейсбучных» истин. Современная Наша родина не понимает собственной дороги в будущее

Русские рабочие в собственный обеденный перерыв голосуют за то, чтоб власти США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) освободили из кутузки чернокожую активистку. Фото РИА Анонсы

В хоть какой стране мира есть некие неискоренимые дистанции меж нормативной моделью действительности законов либо институтов и самой реальностью – как она есть в жизни. Другими словами нормативные модели безупречны, а в действительности в их, непременно, вносятся какие-то коррективы.

Но есть общества, в каких дистанция меж нормативной моделью и реальностью велика. В Рф же она просто громадна. И хотя в нашей стране жизнь идет не по тем законам, которые отражены в кодексах, а трибунал происходит не так, как прописано в основах судопроизводства, тем не наименее общество существует и время от времени даже дает о для себя знать.

Другое дело, что в тех определениях, которыми мы привыкли воспользоваться, общество практически никак не отражается. И дело тут в том, что начиная с эры Петра I и внедрения в Россию вестернизации к нам пришли понятия, не выражающие наших государственных сущностей. Потому тут гласить о гражданах весьма трудно. Еще труднее касаться каких-либо суровых прав людей.

А именно, поэтому, что не существует практики консолидации и группового отстаивания собственных прав… Далее можно продолжать перечень всего, что присуще наиболее развитым обществам и понятно любому мыслящему и читающему человеку.

Субъектность делает людей гражданами

Что все-таки до Рф, то в ней есть власть как институт, как сила. И есть некие общества, которые можно именовать подчиненными. Но власти они не равны, потому что являются объектом. Тем не наименее объект кое-какие нормы и решения воспринимает. Время от времени чисто снаружи. К примеру, «политику партии поддерживаем и одобряем».

В то же время какие-то решения просто саботируются вполне. И в этом смысле общество припоминает о том, что оно все-же существует. Тем наиболее что власть это существование ощущает и учитывает, решая себе, что из увиденного в обществе быть может пользующимся популярностью, а что нет. Власть даже может задуматься: на какие уступки нужно пойти, если общество что-то весьма очень заинтриговало и взволновало.

Так было с нормативной моделью, пришедшей в Россию из Европы. Эта модель в наше время стала в особенности видна опосля 1991 года. И то поэтому, что тогда достаточно много людей, в особенности юных, поверило, что Наша родина возвратилась в общеевропейский дом. Но буржуазной страны и соответственного общества из нас не вышло. Хотя бы поэтому, что в государстве до сего времени нет истинной личной принадлежности, как и нет законов, охраняющих в стране ее полную, сакральную неприкосновенность, как это веками делается в развитых, правовых государствах.

Когда у меня спрашивают, разве тяжело более активным гражданам сделать общество, партию либо иную структуру, которая развернула бы работу по внедрению в Рф истинной личной принадлежности, я пробую разъяснить, что пока в таком принципиальном проекте отсутствует самое основное. Это широкий разворот публичного сознания, которое могло бы выступить за создание, защиту и развитие настоящей личной принадлежности в стране.

Но это весьма тяжелое дело. До этого всего поэтому, что сейчас можно условно разбить Россию всего на два поколения, одно из которых будет старше 40 лет, а 2-ое – младше, но в границах, скажем, от 40 до 16 лет. Это юная группа, из которой почти все посиживают в вебе, обладают девайсами, живут в городах-миллионниках. Естественно, таковая часть молодежи больше вписана в мировой контекст, потому что являет собой некоторую базу, на которой можно попробовать строить другое, чем у нас на данный момент, общество.

Хотя для того, чтоб за это дело браться, необходимо сначала достигнуть консенсуса большей части общества и власти. Консенсуса, говорящего о том, что нам такое стройку лучше и очень нужно. Поэтому как вся российская история, начиная с XIII века, включала в себя другую задачку – как начисто убить субъектность масс, которые должны делать предписания власти, благодарить ее и даже кланяться ей.

Власть просто не может наделить общество субъектностью, поэтому что тогда всякий, кто ее получит, будет вправе выступать агентом деяния, станет независящим от остальных людей. Но для того, чтоб субъектность завладевала массами, нужны высококачественные преобразования в обществе.

В обыденной жизни люди даже не замечают, как они теряют свою самостоятельность в выборе решений, в анализе событий, в преодолении представления большинства. Этот недостаток собственного представления отлично виден на бабушках и дедушках, не отрывающихся вечерами от телека, который для их является единственным источником правды обо всем происходящем в нашей жизни.

И это не попросту поэтому, что им «центральное» телевидение кажется создающим свои программки только из правдивой инфы. Для таковых зрителей видится правдивой до этого всего сама власть, поэтому как она, по их жесткому убеждению, сакральна, другими словами онтологически истинна.

Но тот, кто гласит, что власть лжет, тот , естественно, посягает на ее святость. Другими словами действительность фактов, событий, прогнозов – все это перестает иметь значение для тех, кто верует только в сакральность власти, которая оказывается в прибыльной для нее ситуации, потому что может просто разрешать для себя гласить только то, что ей самой необходимо. Далее остается лишь стать перед своим наивным обществом главной святыней российского вселенной.

Но если откинуть иронию, то нужно все-же испытать задуматься над тем, как хотя бы незначительно сделать лучше жизнь в собственной стране.

В бананово-лимонном Сингапуре…

Здесь уместно вспомянуть, как менял свое общество Ли Куан Ю, 1-ый премьер-министр Республики Сингапур, один из создателей «сингапурского экономического чуда». Для начала он сделал структуру по борьбе с коррупцией на всех уровнях власти, включая в функцию очищения даже собственных родственников. За выбрасывание мусора на улицы Сингапура стали взимать штраф в 500 долл. Преступные структуры также попали под серьезную руку реформы. При всем этом полную независимость получила судебная система.

Как это все делалось, мы можем без усилий представить. Но затеять похожую по радикальности на сингапурскую реформу такую же очистку в Рф, лично я в это не способен поверить. Еще наиболее тяжело узреть в таковой настоящей перестройке наши «картонные» партии либо исполнительную власть. Но не считая беспомощности этих политиков еще есть и наиболее суровые происшествия.

Это, на самом деле, востребует перехода Рф с ее обычно азиатским обществом к демократическому устройству страны евро типа. Но цель, о которой мы говорим, состоит к тому же в том, чтоб утвердить законность правового демократического общества. Но таковая реформа не может даже юридически быть утверждена до того времени, пока большая часть населения не начнет добровольно делить конкретно демократические ценности, а не их подобие.

Я до сего времени помню поговорку времен социализма: «Тащи с работы всякий гвоздь – ты тут владелец, а не гость». Такую установку просто так не вытравить. Есть таковая дисциплина «Финансовая антропология», и спецы в данной нам области, а именно, изучают обычное русское крестьянство. Это они нашли, что, исходя из убеждений крестьянина, украсть что-то у барина быть может небезопасно, но совершенно не порочно. А уж одурачить какого-то человека из другого сословия будет восприниматься как доблесть. Но при всем этом одурачить собственного человека – суровый грех.

Чеховский рассказ «Злодей» отрисовывают образ воришки, который убежден, что он имеет право на все, что находится вокруг его деревни. И потому не соображает, почему его желают арестовать за то, что он разбирал металлическую дорогу ради гаек, чтоб применять их как грузила для рыбалки. Когда мы имеем дело со настолько одичавшим сознанием, то просвещать либо разъяснять что-то такому злодею никчемно.

Иной пример такового же мышления – это массовые поджоги травяных полей по всей Рф, за которые виноватые не несут никакого наказания. А если б ввели за это наказание – лет 5 колонии либо кутузки, пожаров бы сделалось намного меньше.

Юный человек никогда не лицезрел {живых}
революционеров. Он приехал  в СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии), чтоб
узреть музейный монумент сиим героям.
Фото РИА Анонсы

Фейковые оппоненты и картонные партии

В современном мире понятие «общество» употребляется в невообразимых по собственному количеству значениях. И это обилие в применении усложняет ту задачку либо ту тему, которую ставят впереди себя определенные исследователи. Например, если мы желаем выявить роль оппозиции в политических действиях того либо другого общества, то навряд ли это у нас получится, если оппоненты у работающей в стране власти фейковые, а партии, претендующие на власть, есть лишь на бумаге.

Почаще всего в описании общества мы используем такие определения и понятия, до смыслов и ценностей которых большая часть из нас просто не дошло. Это отлично видно, если мы откроем, скажем, знаменитый Facebook, где любой желающий может просто оценить и основное стремительно осознать не только лишь политическую либо экономическую жизнь некий страны, да и мироздание в целом. Поэтому что в соц сетях у нас расквартирована мощная армия мыслителей, которые едины в беспрекословном мировоззрении о том, что власть у нас, как говорится, из ряда вон. Мол, они все там, наверху, – коррупционеры, демагоги, лапшу на уши вешают, средства под себя гребут… Иными словами, власть у нас так нехорошая, как неплохими позиционируют себя создатели откликов. Другими словами там уже можно отвести душу и такового наговорить… И, естественно же , наговаривают. Мне кажется, почти все люди уже просиживают в сетях детство, отрочество, молодость…

Есть достойные внимания общества, есть скучноватые и не весьма умные, но попадаются и небезопасные. К примеру, тоталитарная секта (понятие, которое используется для обозначения религиозной группы, отделившейся от основного религиозного направления).

Эти группы существовали постоянно. Время от времени с ними пробовали биться, а, к примеру, в 90-е годы прошедшего века они ощущали себя полностью уютно.

Меня же издавна заинтересовывал вопросец о том, какой психический портрет у человека, который находит для себя пространство в тоталитарном обществе. И я в итоге тормознул на том, что это таковой индивид, который опасается себя самого. Чтоб это осознать, нужно задуматься над тем, какое различие меж понятиями «воля» и «свобода».

Итак вот, «волюшка свободная» в российском языке выражает такое состояние человека, который ничем не ограничен, и поэтому он делает все, что желает. Со «свободой» труднее. Это понятие еще старше самой Рф, и оно подразумевает до этого всего ответственность человека за то, как он распоряжается собственной свободой.

Несложно осознать, что в тоталитарные секты (Так называется любая группа, имеющая своё учение и свою практику), обычно, идут люди, которые не готовы к свободе. А у таковой организации постоянно есть фаворит, который обязательно растолкует, почему для вас в этом обществе будет отлично. И обучит, что нужно созодать, а что созодать не следует… В этом смысле он за вас и остальных членов секты (Так называется любая группа, имеющая своё учение и свою практику) решает практически все. Другими словами берет на себя вашу субъектность.

Потому нужно осознавать, что, когда мы говорим о странах, где демократия не выходит, где появляются авторитарные режимы, за сиим всем стоят задачи такового общества, которое власть над собой разрешило добровольно. Вольный человек никогда не воспримет того, что он считает себе неприемлемым. А того, кто свободы опасается и согласен всю жизнь без нее вытерпеть, еще в дальнем прошедшем в Рф называли терпилой.

Но если в стране со временем происходило практически непрерывное воспроизводство авторитарных моделей, то нужно ли удивляться тому, что уже большая часть населения сделалось считать авторитаризм полностью применимым, а то и обычным режимом, подходящим обществу, его потаенным ожиданиям, если желаете – его органике.

Произнес им мечтатель Никита Хрущев…

Очевидно, русское общество не гомогенно. В нем есть старшие поколения, к которым авторитаризм наиболее приложим. Низкое образование, провинциальное происхождение также делают человека наиболее терпимым к тоталитарному устройству жизни. А вот посреди молодежи, как мы уже увидели, есть обитатели больших городов, к которым это относится в наименьшей степени. Но в целом статистическое большая часть сейчас на стороне мощной власти, даже если она в действительности такой не является, а только изображает свое могущество средствами пропаганды.

Мне почему-либо нередко вспоминается, как сначала 80-х годов старые люди, в особенности старушки, переживали погибель Брежнева. Я при всем этом не говорю про Сталина, поэтому что дело не в силе носителя власти, а до этого всего в том, что она неважно какая для такового сознания сакральна. И потому, когда очередной вождь уходит, в представлении привыкших к тому, что он был заступником всех и вся, наступает хаос либо пустота. Поэтому что для впечатлительных натур вождь – это магическая фигура. А с пришествием, пусть короткой, полосы безвременья наступает неопределенность. И это время весьма небезопасно для человека с архаическим виденьем мира.

Таковой тип мышления наиболее старый, нежели рациональное осознание движения истории. И сейчас такое сосуществование архаики и современности представляет собой не наилучшие условия для движения страны вперед.

В течение как минимум крайних 20 лет у нас в стране идет последовательное огосударствление экономики. Если во времена президента Ельцина все-же появлялись ростки личного сектора, расширялось общество бизнесменов, схожих на западный средний класс, то сейчас больше становится муниципальный сектор. Это странноватый наклон. При этом не поэтому, что россияне не могут в силу собственного русского прошедшего освоить рыночную экономику. Мы почему-либо не желаем признать то, что уже издавна подтверждено: муниципальные компании и госкорпорации во всем мире наименее эффективны, нежели личный сектор. Отсюда у нас нет завидных фурроров в экономике.

С одной стороны, Наша родина освободилась от зависимости покупок зерна за рубежом. Мы сами уже можем продавать его остальным. Допускаю, что спецы назовут еще какие-то фрагменты, доказывающие наши способности в экономике, социальной сфере. Но устойчивого, целенаправленного движения в эту сторону лично я не вижу.

Да, на бумаге такие планы были и, быть может, покажутся еще. Над ними работали наилучшие экономические университеты страны. Так появлялись сообщения о стратегиях, разработанных в программках типа «Наша родина-2010», «Наша родина-2015», «Наша родина-2020»…

Естественно, они отличались от умопомрачительной программки Никиты Сергеевича Хрущева о срочном построении коммунизма в СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии). Но это не означает, что в итоге было утверждено нечто такое, что могло быть стать профинансированным стратегическим курсом страны. А основное, чтоб таковой разворот в сторону интересов общества стал осуществляться в интересах крайнего и с его широким ролью. В итоге уже сейчас из Сибири и Далекого Востока люди уезжают, даже когда им дают за символическую стоимость суровые земляные наделы. Но перемещение в огромные городка тоже ничего многообещающего не сулит, поэтому как для этого необходимы новейшие производства.

А совершенно что новейшего и видимого из соц проектов было изготовлено в крайние десятилетия? На моей памяти остался разве что самолет «Суперджет», с которым связывали в СМИ (Средства массовой информации, масс-медиа — периодические печатные издания, радио-, теле- и видеопрограммы) чуток ли ни революцию в российском авиастроении. Но в итоге с ним стали соединены определенные задачи и недочеты.

Есть и иной тест. Давайте поглядим на современных юных россиян и задумаемся над тем, что у этих ребят есть в использовании из российскей продукции – из одежки, обуви, каров, из средств связи, информатики и иных нужных вещей сегодняшнего века. Естественно, в эру глобализации неизмеримо выросли способности приобретения людьми того, что им больше нравится, охото и приносит им удовлетворенность. Но россияне могут огорчаться, что наша страна сама еще пока не находится посреди фаворитов глобального потребительского рынка .

Естественно, заместо роли в конкуренции вместе с иными странами проще впасть в брутальный патриотизм, в разрушающую ксенофобию и остальные невообразимые для современного мира небезопасные глупости. Если ранее, в эру Горбачева и Ельцина большей мыслью было возвращение нашей страны в европейский дом, то такие мысли и желания в сегодняшней обстановке патриотически настроенные и бдительные граждане могут просто квалифицировать как предательство.

Герцен – это не футболист

Какие же светлые перспективы могут быть у нашего общества при выстраивании тупиковых моделей сосуществования с западным миром?

Я преподаю в университетах уже 20 лет. Итак вот, юные люди, которые любой год начинают осваивать культурологию, собственной подготовкой показывают очевидное понижение свойства познаний выпускников школ. И нам приходится тужиться, чтоб к концу учебы хоть как-то восполнить пробелы в их школьных познаниях. Но бывают, естественно, и приобретенные провалы. К примеру, у меня пятикурсники в прошедшем году не могли ответить без помощи компа на вопросец «Кто таковой Герцен?». При всем этом они же не были будущими электромеханиками либо химиками. Герцена не знали гуманитарии. Хотя понятно, что сегодняшние детки не читают русскую традиционную литературу, и возмущаться сиим не нужно. Поэтому как происходят очень резкие смены вкусов, пристрастий, моделей поведения.

Но при всем этом общий уровень образования – как среднего, так и высшего – падает. И это не только лишь мой личный взор, да и почти всех моих коллег. Часто можно услышать и такое суждение о уровне знаний мира современным бюрократом: «Ну и дурачина! Вы слышали, что он произнес?» Естественно, слышали. И не раз. Но это вопросец не о студенте, а о бюрократе. Потому он-то никак не тот, кем его сочли вероятным именовать. Перед нами просто особенный вариант поведения, обеспечивающий выживаемость в сложных бюрократических критериях. Когда нет установки на движение вперед, на улучшение свойства собственного дела, то все уходит на соблюдение образа жизни и работы вышестоящего начальства.

При моих прожитых годах единственным фаворитом, вдохновлявшим собственных современников на высочайшие цели, был Никита Сергеевич Хрущев, объявивший, что через 20 лет в СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) уже будет коммунизм. Да, утопия. Но наш мир так устроен, что в нем хоть какое движение вперед можно именовать утопией. Но, как говаривали античные скандинавские мореплаватели: «Плавать по морю нужно. Жить не так нужно». С иной стороны, программка построения коммунизма даже в отдельной стране, была навечно уничтожена конкретно самой данной нам государством.

Когда в 1968 году русские танки вошли в Чехословакию, то под их гусеницами оказалась не только лишь Пражская весна, да и хрущевская мечта о коммунизме. Опосля данной нам пробы строительства светлого грядущего стратегическое планирование и романтическое оформление каких-то проектов сделалось поочередно гаснуть. В этом развитии ведущее пространство заняла сырьевая экономика, не требующая длительного планирования, огромных научных разработок и т.д. Тогда и осталось лишь отладить механизм укрепления в обществе идеи стабильности, борьбы с экстремизмом, выстраивания «духовных скреп» и т.д.

Но в крайнее время и такое информационное обеспечение грядущего сделалось затухать. Сейчас у нас нет ничего наилучшего, чем Победа в Величавой Российскей войне.

А это означает, что хотя бы наше прошедшее постоянно в наших руках. 

Источник: ng.ru