Это не 300 спартанцев, это 500 российских! Золотая страничка российской воинской славы
Поход полковника Карягина против персов в 1805-ом году не похож на настоящую военную историю. Он похож на приквел к «300 спартанцев» (40 000 персов, 500 российских, ущелья, штыковые атаки, «Это безумие! — Нет, это 17-й егерский полк!»). Золотая, платиновая страничка российской истории, сочетающая бойню безумия с высоким тактическим мастерством, замечательной хитростью и ошеломительной российской наглостью.
Но обо всем по порядку.
В 1805 году Русская Империя вел войну с Францией в составе Третьей коалиции, при этом вел войну безуспешно. У Франции был Наполеон, а у нас были австрийцы, чья воинская слава к тому моменту издавна закатилась, и англичане, никогда не имевшие обычной наземной армии. И те, и остальные вели себя как полные лузеры и даже величавый Кутузов всей силой собственного гения не мог переключить телеканал «Фэйл за фэйлом».
Тем временем на юге Рф у персидского Баба-хана, с мурлыканием читавшего сводки о наших европейских поражениях, возникла Идейка. Баба-хан не стал мурлыкать и вновь начал двигаться на Россию, надеясь рассчитаться за поражения предшествующего, 1804 года. Момент был избран очень успешно — из-за обычной постановки обычной драмы «Масса так именуемых криворуких-союзников и Наша родина, которая снова всех пробует спасти», Петербург не мог прислать на Кавказ ни 1-го излишнего бойца, при том, что на весь Кавказ было от 8 000 до 10 000 боец.
Потому узнав, что на город Шушу (это в сегодняшнем Нагорном Карабахе. Азербайджан понимаете, да? Слева-снизу), где находился майор Лисаневич с 6 ротами егерей, идет 40 000 персидского войска под командованием Наследственного Царевича Аббас-Мирзы (мне охото мыслить, что он передвигался на большой золотой платформе, с кучей уродцев, фриков и наложниц на золотых цепях, прям как Ксеркс), князь Цицианов отправил всю выручку, которую лишь мог выслать. Все 493 бойца и офицера при 2-ух орудиях, супергерое Карягине, супергерое Котляревском (о котором отдельная история) и российском воинском духе.
Они не успели дойти до Шуши, персы перехватили наших по дороге, у реки Шах-Булах, 24 июня. Персидский авангард. Умеренные 10 000 человек. Никак не растерявшись (в то время на Кавказе схватки с наименее чем десятикратным приемуществом противника не числились за схватки и официально проходили в рапортах как «учения в критериях, приближенных к боевым»), Карягин выстроил войско в каре и целый денек отражал бесплодные атаки персидской кавалерии, пока от персов не остались одни ошметки. Потом он прошел еще 14 верст и встал укрепленным лагерем, так именуемым вагенбургом либо, по-русски, гуляй-городом, когда линия обороны выстраивается из обозных повозок (беря во внимание кавказское бездорожье и отсутствовавшую сеть снабжения, войскам приходилось таскать с собой значимые припасы).
Персы продолжили атаки вечерком и бесплодно атаковали лагерь до самой ночи, опосля что сделали принужденный перерыв на расчистку груд персидских тел, похороны, плач и написание открыток семьям погибших. К утру, прочитав присланный экспресс-почтой мануал «Военное искусство для чайников» («Если неприятель укрепился и этот неприятель — российский, не пытайтесь штурмовать его в лоб, даже если вас 40 000, а его 400″), персы начали бомбить наш гуляй-город артиллерией, стремясь не отдать нашим войскам добраться до реки и восполнить припасы воды. Российские в ответ сделали вылазку, пробились к персидской батареи и повзрывали её к чертям собачьим, сбросив остатки пушек в реку, предположительно — с ехидными матерными надписями. Вообщем, положения это не выручило. Провоевав очередной денек, Карягин начал подозревать, что он не сумеет с 300 русскими перебить всю персидскую армию. Не считая того, начались трудности снутри лагеря — к персам перешел поручик Лисенко и еще 6 предателей, на последующий денек к ним присоединились еще 19 хиппи — таковым образом, наши утраты от пугливых пацифистов начали превосходить утраты от неискусных персидских атак. Жажда, снова же. Зной. Пули. И 40 000 персов вокруг. Некомфортно.
На офицерском совете были предложены два варианта: либо мы остаемся тут все и умираем, кто за? Никого. Либо мы собираемся, прорываем персидское кольцо окружения, опосля что ШТУРМУЕМ окрестную крепость, пока нас догоняют персы, и сидим уже в крепости. Там тепло. Отлично. И мухи не кусают. Единственная неувязка — нас уже даже не 300 российских спартанцев, а в районе 200, а их как и раньше 10-ки тыщ и они нас караулят, и все это будет похоже на игру Left 4 Dead, где на крохотный отряд выживших прут и прут толпы озверевших зомби. Left 4 Dead все обожали уже в 1805-ом, потому решили прорываться. Ночкой. Перерезав персидских часовых и стараясь не дышать, российские участники программки «Остаться в {живых}, когда остаться в {живых} недозволено» практически вышли из окружения, но натолкнулись на персидский разъезд. Началась погоня, перестрелка, потом опять погоня, потом наши в конце концов оторвались от махмудов в темном-темном кавказском лесу и вышли к крепости, нареченной по имени близкорасположенной реки Шах-Булахом. К тому моменту вокруг оставшихся участников сумасшедшего марафона «Сражайся, сколько сможешь» (напомню, что шел уже ЧЕТВЕРТЫЙ денек беспрерывных боев, вылазок, дуэлей на штыках и ночных пряток по лесам) сияла золотистая аура конца, потому Карягин просто разбил ворота Шах-Булаха пушечным ядром, опосля что утомилось задал вопрос у маленького персидского гарнизона: «Ребята, поглядите на нас. Вы правда желаете испытать? Вот правда?» Ребята намек сообразили и разбежались. В процессе разбега было убито два хана, российские едва-едва успели починить ворота, как показались главные персидские силы, обеспокоенные пропажей возлюбленного российского отряда. Но это был не конец. Даже не начало конца. Опосля инвентаризации оставшегося в крепости имущества выяснилось, что пищи нет. И что обоз с пищей пришлось кинуть во время прорыва из окружения, потому жрать нечего. Совершенно. Совершенно. Совершенно. Карягин вновь вышел к войскам:
-Друзья, я понимаю, что это не безумие, не Спарта и совершенно не что-то, для что изобрели людские слова. Из и так ничтожных 493 человек нас осталось 175, фактически все ранены, обезвожены, истощены, в предельной степени вялости. Пищи нет. Обоза нет. Ядра и патроны кончаются. А не считая того, прямо перед нашими воротами посиживает наследник персидского престола Аббас-Мирза, уже пару раз попытавшийся взять нас штурмом. Слышите похрюкивание его ручных уродцев и смех наложниц? Это он ожидает, пока мы сдохнем, надеясь, что голод сделает то, что не смогли создать 40 000 персов. Но мы не умрём. Вы не умрёте. Я, полковник Карягин, запрещаю для вас дохнуть. Я приказываю для вас набраться всей наглости, которая у вас есть, поэтому что данной для нас ночкой мы покидаем крепость и прорываемся к ЕЩЕ ОДНОЙ КРЕПОСТИ, КОТОРУЮ СНОВА ВОЗЬМЕМ ШТУРМОМ, СО ВСЕЙ ПЕРСИДСКОЙ АРМИЕЙ НА ПЛЕЧАХ. Также уродцами и наложницами. Это не эпос. Это российская история, птенчики, и вы ее главные герои. Выставить на стенках часовых, которые всю ночь (то есть темное время суток) будут перекликаться меж собой, создавая чувство, как будто мы в крепости. Мы выступаем, как довольно стемнеет!
Молвят, на Небесах когда-то был ангел, отвечавший за мониторинг невозможности. 7 июля в 22 часа, когда Карягин выступил из крепости на штурм последующей, еще большей крепости, этот ангел погиб от недоумения. Принципиально осознавать, что к 7 июля отряд беспрерывно сражался вот уже 13-ый денек и был не сколько в состоянии «терминаторы идут», сколько в состоянии «максимально отчаянные люди на одной только злобы и силе духа движутся в Сердечко Тьмы этого сумасшедшего, неосуществимого, неописуемого, невообразимого похода». С пушками, с подводами покалеченых, это была не прогулка с ранцами, но огромное и тяжелое движение. Карягин выскользнул из крепости как ночной призрак, как нетопырь, как существо с Той, Запрещенной Стороны — и поэтому даже бойцы, оставшиеся перекликаться на стенках, смогли уйти от персов и догнать отряд, хотя и уже приготовились умереть, понимая абсолютную смертельность собственной задачки. Но Пик Безумия, Отваги и Духа был еще впереди.
Продвигавшийся через тьму, хлопот, боль (физическое или эмоциональное страдание, мучительное или неприятное ощущение), голод и жажду отряд российских… боец? Призраков? Святых войны? столкнулся с рвом, через который недозволено было переправить пушки, а без пушек штурм последующей, еще наиболее лучше укрепленной крепости Мухраты, не имел ни смысла, ни шансов. Леса, чтоб заполнить ров, рядом не было, не было и времени находить лес — персы могли настичь в всякую минутку. Четыре российских бойца — один из их был Гаврила Сидоров, имена других, к огорчению, мне не удалось отыскать — молчком спрыгнули в ров. И легли. Как бревна. Без бравады, без дискуссий, без всего. Спрыгнули и легли. Тяжеленные пушки поехали прямо по ним. Под хруст костей. Еле сдерживаемые стоны боли (переживание, связанное с истинным или потенциальным повреждением ткани). Еще больший хруст. Сухой и звучный, как винтовочный выстрел, треск. На грязный тяжкий пушечный лафет брызнуло красноватым. Русским красноватым.
Франц Рубо, «Жив мост», 1892 год
Из рва поднялись лишь двое. Молчком.
8 июля отряд вошел в Касапет, в первый раз за долгие деньки нормально поел, попил, и двинулся далее, к крепости Мухрат. За три версты от нее отряд в чуток больше сотки человек штурмовали несколько тыщ персидских всадников, смогшие пробиться к пушкам и захватить их. Напрасно. Как вспоминал один из офицеров: «Карягин заорал: «Ребята, вперед, вперед спасайте пушки!» Все кинулись как львы…». Видимо, бойцы помнили, КАКОЙ ценой им достались эти пушки. На лафеты вновь брызнуло красноватое, на это раз персидское, и прыскало, и лилось, и заливало лафеты, и землю вокруг лафетов, и подводы, и мундиры, и ружья, и сабли, и лилось, и лилось, и лилось до того времени, пока персы в панике не разбежались, так и не сумев сломить сопротивление сотки наших.
Мухрат взяли просто, а на последующий денек, 9-го июля, князь Цицианов, получив от Карягина рапорт, здесь же выступил навстречу персидскому войску с 2300 боец и 10 орудиями. 15 июля Цицианов разбил и прогнал персов, а опосля объединился с остатками отрядами полковника Карягина.
Карягин получил за этот поход золотую шпагу, все офицеры и бойцы — заслуги и жалованье, безгласно легший в ров Гаврила Сидоров — монумент в штаб-квартире полка, а мы все получили урок. Урок рва. Урок молчания. Урок хруста. Урок красноватого. И когда в последующий раз от вас будет нужно создать что-то во имя Рф и товарищей, и ваше сердечко обхватит апатия (греч. — без — страсть, состояние, обусловленное безучастным, отречённым отношением к происходящему вокруг) и маленький противный ужас обычного дитя Рф эры кали-юги, действий, потрясений, борьбы, жизни, погибели, то вспомяните этот ров.
Вспомяните Гаврилу!!!
Источник: cont.ws
Источник: