Случай Камчатки и политическое измерение экологии
Сотрудники МЧС проводят мониторинг экологической обстановки на камчатских пляжах. Фото веб-сайта 41.mchs.gov.ru
О экологической ситуации на Камчатке вся страна выяснила опосля того, как на берегу нашли сотки трупов морских звериных. Это недозволено было умолкнуть и проигнорировать. Но, как выясняется, неувязка обозначилась уже в сентябре. Местные серферы сетовали на нехорошее самочувствие и докладывали о признаках отравления.
Губернатор Камчатки Владимир Солодов заявил, что изучаются несколько версий произошедшего, посреди которых техногенное загрязнение, природное действие и сейсмическая активность. По его словам, пробы воды, взятые в Авачинской бухте, уже высланы в Москву. Губернатор заговорил о «признаках системной трудности» и необходимости сделать единую систему мониторинга неблагоприятных экологических явлений. Солодов заявил, что уволит чиновников, если выяснится, что они замалчивали и скрывали делему, и обратится с ходатайством о аналогичной мере в отношении служащих федеральных структур.
Реакция губернатора дозволяет гласить о переводе трудности в политическую плоскость. Солодов избран главой региона в сентябре, исполняющим обязанности он был с весны. На выборах он набрал наиболее 80% голосов. Но итог голосования уже не может восприниматься как долгоиграющий припас легитимности. Это общая тенденция, и касается она не только лишь Камчатки.
Перед очами у Владимира Солодова примеры 2-ух губернаторов, которые «погорели» на экологии. В апреле лишились собственных постов Игорь Орлов в Архангельской области и Сергей Гапликов в Коми. И в том, и в другом регионе шли протесты из-за строительства мусорного полигона на станции Шиес. Можно, естественно, считать, что отставки и Шиес – вещи меж собой не связанные, но в совпадения верится с трудом. Центральная власть считает губернатора проблемным, если он не может сделать коммуникацию с гражданами, обеспечить размеренную социально-политическую обстановку.
Замалчивание, о котором упомянул губернатор Солодов, в целом остается информационным инвентарем власти. Если б в Авачинской бухте не нашли мертвых звериных, непонятно, заговорил бы о местной экологии глава региона – либо же сообщения о нехорошем самочувствии людей продолжали бы считать выдумками блогеров. Экстраординарность вынуждает власть реагировать стремительно.
При всем этом принципиально отметить, что неувязка Шиеса стала экстраординарной из-за публичной реакции, протестов. Конкретно их было трудно игнорировать даже в федеральном центре. Трудно отказать людям в праве на чистую окружающую среду, в праве получить адекватную информацию о планах властей либо по последней мере в праве быть услышанными. Протестующих из-за экологии проблемно причислить к оранжевым революционерам.
Можно гласить о специфично русской иерархии прав – в очах власти. Она, невзирая на старенькые русские привычки мышления, все таки обязана признать, что потребности общества эволюционируют. Социум дорос до того, что его экологические запросы числятся естественными (очередь, видимо, за свободой слова и собраний). В то же время право жить в незапятанной окружающей среде можно приравнять к праву на сохранность, и это уже понятные, знакомые власти координаты.
Сразу не полностью ясно, куда далее может двигаться общество из данной нам отправной точки. В Рф нет развитых зеленоватых партий либо мощных политических структур с экологической повесткой. Экоактивизм трактуется как оппозиционное несистемное движение. А настоящих политических рычагов, чтоб вынудить региональные власти проводить прозрачные расследования экологических катастроф – к примеру, камчатской, – тоже не хватает.
Источник: