Массажист из Чернобыля вылечивает души богатых поляков
Или вторженец, или ангел, или новенькая Мэри Поппинс… Кадр из кинофильма
Премьера «Снега больше не будет» свершилась в сентябре на Венецианском кинофестивале в рамках основного конкурса – Польша выдвинула картину на «Оскар» в группы «Наилучший кинофильм на зарубежном языке». Режиссеры – носительница нескольких призов Берлинале Малгожата Шумовская и дебютировавший в этом качестве оператор ее прошлых кинофильмов, а по совместительству прошлый супруг Михал Энглерт. Он же и снимал эту картину, и писал вкупе с Шумовской сценарий. В главной роли – уроженец Киева, снимающийся по всему миру актер Алек Утгофф, которому на дисплее пришлось гласить на нескольких языках, в том числе и на российском.
Его герой Женя родился в Припяти и пережил Чернобыльскую трагедию, сейчас он живет в панельном доме на окраине неназванного польского городка и работает массажистом. Любой денек Женя обходит клиентов, жителей огороженного элитного коттеджного поселка, состоящего из схожих белоснежных домиков, мнет им спины и слушает исповеди. Дело в том, что юный человек владеет не только лишь сильными руками, да и кое-чем вроде сверхспособностей – умением облегчать не только лишь физическую, да и духовную боль. Самого героя терзают расплывчатые мемуары о чернобыльском детстве, маме и трагедиях, изменивших его жизнь. Сейчас он меняет жизнь остальных – при помощи переносного массажного стола. Расслабляет, вводит в транс и принуждает понять, что безмятежность сытой и охраняемой жизни – сплошная мнимость.
Женя – или вторженец, или ангел, или такая Мэри Поппинс. Он приходит в дом типо ради массажа, а по сути – чтоб в каком-то смысле перевоспитать его жителей и уйдет, когда переменится ветер, поточнее, когда в конце концов пойдет снег. Сделанное Шумовской и Энглертом утрированное, зрительно весьма кинематографичное место – все эти неотличимые одно от другого строения, отделенные прямыми линиями улиц, и пустые, мертвенные снутри, невзирая на то что жилые, – становится эмблемой такого доминирования формы над содержанием. Богачи, мнящие себя высшим обществом, отдающие малышей в элитную французскую школу и украшающие входные двери дизайнерскими рождественскими венками, на самом деле оказываются обыкновенными жителями природы – сплетниками и изменщиками, кривящими лица при виде типо случаем затесавшейся в их высшее общество одинокой дамы с бульдогами и увиденной в пристрастии к алкоголю, но на самом деле сплошь злосчастными в браке, невезучими в вопросце воспитания отпрысков и хранящими в шкафах огромное количество скелетов и травмирующих мемуаров.
С приходящим массажистом, который во время сеансов перебегает с польского на российский – этот вроде и знакомый фонетически, но до конца не понятный клиентам язык действует на их как заклинание, – эти люди готовы делиться тем, о чем не молвят самым близким. Он и психоаналитик, и случайный попутчик, и священник. На его сеансах люди расслабляются так, что вдруг лицезреют свои болевые точки – они всплывают в сознании, как будто сновидения, помещая человека постоянно в одну, общую для всех, несуществующую локацию, где в отличие от действительности еще идет снег, а означает, не все потеряно.
Крайний раз он выпадет в Европе, согласно титру в конце, всего через пару лет – и это в кинофильме отголосок Чернобыльской трагедии как глобальной климатической катастрофы. А Женя – отголосок Чернобыля как катастрофы гуманитарной. Его мозг заблокировал мемуары из юношества, в каких заместо снега в воздухе нескончаемо кружатся белоснежные хлопья, будто бы оседающая опосля взрыва пыль. И поменял ее неповторимым даром духовного исцеления. Он же сам до поры до времени «излечиться» не может, но равномерно, как его «пациенты», начинает созидать, вспоминать, обдумывать – и принимать. И когда пойдет снег – быть может, крайний, ему придет пора, как и всем остальным героям, двигаться далее, навечно покидая это коттеджное чистилище за шлагбаумом.
Источник: