Музыкальной гармонии подбирают всеобщую базу
Музыкальной гармонии подбирают всеобщую базу
4 Июля 2020
Консонансы и диссонансы слышатся идиентично вне зависимости от музыкальной культуры.
Музыку нередко именуют всепригодным языком, и всеобщая любовь к какому-нибудь поп-хиту это как как будто подтверждает. С иной стороны, национальные музыкальные традиции бывают достаточно различными, и возникает вопросец, как всепригоден музыкальный язык. Быть может, любовь к песням из хит-парадов – только следствие того, что люди по всему миру выучили язык европейской музыкальной традиции? Пользующиеся популярностью песни и саундтреки голливудских кинофильмов все мы слышим чуть ли не с рождения. Можно ли гласить о том, что есть какая-то «музыка совершенно», музыка вне культуры?
(Фото: SIphotography / Depositphotos)
Открыть в полном размере
‹
›
В мире трудно отыскать места, где она бы совсем не звучала, либо, по последней мере, звучала бы довольно изредка. Трудно, но можно: одно из таковых мест – амазонские леса, где живут краснокожие чимане.
Люди чимане совершенно нередкий объект научного энтузиазма – к ним (также к неким африканским племенам) нередко идут, когда возникает необходимость сопоставить современного цивилизованного человека с кем-то совсем остальным. Чимане, чья численность составляет всего 12 000 человек, живут собирательством, занимаются земледелием в равнинах Боливии и практически не знакомы с европейской музыкой. Свои музыкальные традиции у их при всем этом есть, они поют и играют на собственных инструментах, но постоянно поодиночке и никогда в ансамблях.
Несколько годов назад к чимане отправилась экспедиция из служащих Массачусетского технологического института и ряда остальных научных центров: исследователи желали сопоставить, как чимане воспринимают диссонансы, консонансы, ритм и остальные вещи, которые составляют музыку.
Мы писали о том, что вышло с консонансами и диссонансами – оказалось, что любовь либо нелюбовь к тем либо другим созвучиям вправду зависит от того, много ли человек слышал в собственной жизни европейской музыки. В прошедшем году по материалам экспедиции вышла ещё одна статья, в какой говорилось, что обычная нам организация звуков по октавам тоже есть итог воспитания в определённой – другими словами европейской – музыкальной традиции.
Тем не наименее, в музыке, по-видимому, есть всё же кое-что всепригодное, что идиентично слышат и европейцы, и краснокожие чимане. Дела звуковых колебаний выражаются через числа, и если две частоты соотносятся как маленькое натуральное число (к примеру, 2, либо 3, либо 4, либо 5), то молвят, что они образуют гармонический интервал. Целые числа делят обертоны – призвуки, которые звучат сразу с главным тоном. Такие призвуки есть не только лишь у музыкальных инструментов, да и у людского голоса.
При всем этом если два звука, чьи частоты относятся как маленькое целое число, прозвучат вкупе, для неподготовленного слушателя они будут смотреться как единое целое – поделить их на слух весьма тяжело. Они будут звучать как консонанс, как один слитный звук. Другими словами кто-то услышит там два звука, но это будет тяжело. И напротив, диссонанс, в каком звуки разбиты не целым числом, постоянно будут звучать очевидно не слитно. Но так они звучат для нас, которые привыкли к несчастной европейской музыкальной традиции и аккордам, когда сразу поют несколько человек и играют несколько инструментов. Чимане же, как было сказано, в ансамблях не музицируют, и поэтому на их было бы весьма любопытно проверить, как они слышат консонансы и диссонансы.
И слышат они их так же, как и мы. В статье в Nature Communications описан опыт, в каком группе обыденных обитателей Бостона, никак не занимающихся музыкой, и группе краснокожих чимане давали слушать консонансы и диссонансы, в каких они должны были услышать один звук либо два. И бостонцы, и чимане намного почаще ошибались с консонансами – и тем, и остальным они почаще казались одним звуком. Диссонансы же почаще воспринимались как два очевидно отличимых звука, звучащих сразу.
Речь в этом случае не о том, нравятся ли диссонансы с консонансами либо нет, а о том, как они воспринимаются чисто акустически. Два музыкальных звука в консонансе слышатся идиентично как людьми с европейской музыкальной традицией в голове, так и без оной, означает, как-то структурные черты музыки могут быть по-настоящему всеобщими. А вот то, числятся ли эти структурные индивидуальности неплохими либо нехорошими, правильными либо неверными, приятными либо противными, уже зависит от определенной культуры.
Источник: