О крушении постсоветской картины мира
Фото Reuters
Русский сенатор и член миссии наблюдателей от Межпарламентской ассамблеи стран – членов СНГ Анатолий Шевченко именовал протесты в Киргизии опосля выборов в парламент «неприемлемыми», заявил, что при голосовании «равные условия были предоставлены всем партиям». Иной сенатор – и наблюдающий – Фарит Мухаметшин в пн гласил, что выборы прошли «на неплохом уровне конкуренции». Меж тем в Киргизии практически сменилась власть, а результаты «прозрачного и конкурентноспособного голосования» признали недействительными.
Это уже 3-ий за крайние 15 лет муниципальный переворот в республике. Они все были обоснованы внутренними – неразрешенными – политическими, межэлитными, публичными конфликтами. Ни один из переворотов не носил «антироссийский» нрав – неважно какая власть расслабленно договаривалась с Москвой. Потому и не полностью понятно, чем, кроме базисного неприятия всех протестов, быть может продиктована таковая спешка в оценке выборов, рвение встать на проигрывающую либо уже проигравшую сторону.
Киргизия – не единственная проблемная точка. В Карабахе дело дошло до фактической войны. Наша родина все крайние годы, даже десятилетия, старалась занимать позицию, равноудаленную как от Армении, так и от Азербайджана. Пожалуй, это было верно. Но от страны, претендующей на особенный статус в СНГ, очевидно можно было ожидать большего. Прошло практически 30 лет опосля распада СССР, но Москва за этот период времени не достигнула никаких подвижек в карабахском вопросце, не принудила Ереван и Баку условиться. Конфликт просто заморозили дежурными дипломатичными заклинаниями, надеясь на то, что азербайджанцы и армяне не начнут стрелять. Но стрелять начали, и Наша родина не может приостановить кровопролитие.
В Белоруссии Москва солидаризировалась с президентом, утратившим доверие значимой части людей и удерживающим власть благодаря самому простому инструменту – полицейскому насилию. Не было даже попыток вступить в диалог с противниками Александра Лукашенко, урезонить его самого, сыграть роль медиатора, умиротворителя. Заместо этого зазвучали слова о каверзном Западе и оранжевых революциях. Наша родина сделала ставку на сохранение шаткого геополитического баланса в реальном, но рискует утратить Белоруссию грядущего.
Лояльность русского электората правящей элите почти все годы держалась не только лишь на распределении сырьевых доходов, да и на постсоветской травме, воспроизводстве постимперской картины мира. В данной нам картине Москва оставалась центром, к которому тянулись бывшие республики СССР, не способные выжить без Рф. Любые центробежные процессы в Украине, Грузии либо Молдавии воспринимались как козни Америки и Европы, которые желают помешать юным государствам развиваться в естественном для их – пророссийском – направлении. Сила самой Рф в зоне ее геополитического воздействия не подвергалась сомнению.
На данный момент трудно осознать, в чем появляются эти сила и воздействие. Если русская власть поочередно держится над схваткой, то не в состоянии приостановить настоящий конфликт. Если же она встает на чью-то сторону, то оказывается, что это бесперспективный выбор фигуры либо элиты с, мягко говоря, проблемной легитимностью. Русского избирателя годами приучивали к тому, что внешнеполитическая повестка так принципиальна, что время от времени ради нее стоит запамятовать про внутренние трудности. Но поле вероятных фурроров Рф быстро сокращается.
Электорат, встревоженный коронавирусом, отчасти потерявший доверие к власти из-за пенсионной реформы, не находит сейчас успокоения и во наружной политике. Постсоветская картина мира, в какой Москва настолько не мало значила, рушится у всех на очах, а неправильные шаги и слабость в конфликтных ситуациях только подчеркивают это.
Источник: