Страхи русского быта
Ностальгирующие по Русскому Союзу обычно вспоминают легенды в духе: «А зато люди были добрее». Но вот почему-либо жить так, как тогда, не желают. Точнее, делают вид, что желают, поэтому что не помнят, как это было. Наш создатель Катерина Новицкая собрала представления тех, кто помнит.
Веленгурин Владимир/ТАСС
В один прекрасный момент в наш продуктовый завезли майонез. Я не знала, что же все-таки это такое, и слово это в первый раз услышала в магазине. Мне было лет восемь, я пришла за хлебом и молоком, и здесь началось столпотворение. Откуда-то набежало весьма много дам. Они казались большущими, они шумно хватали ящички, заполненные малеханькими баночками с кое-чем белоснежным. Я стояла в растерянности, белоснежное в баночке чудилось весьма ценным, но я не была уверена, что это необходимо брать без разрешения родителей. Средств было не достаточно, вдруг мать отругает? Решившись, я взяла одну баночку. Стоявшие рядом тетки смеялись, дескать, что всего одну-то? Это было неприятно и удивительно.
Оказалось, что брать надо было. Мать отдала мне еще средств и опять выслала в магазин. Но майонеза уже не было. Зато привезли необычное мыло – длинноватые ребристые бруски в броской упаковке. Похоже, богиня Удача, о которой я читала в «Легендах Старой Греции и Рима», случаем по слепоте собственной забрела в наш магазин.
Снова набежала очередь, снова стали толкаться и хватать помногу. Я взяла мыла на все средства, чтобы уж наверное. Оно оказалось насыщенного зеленоватого цвета (чудеса!), мы разрезали любой брусок на несколько частей, и его хватило навечно. Я чувствовала гордость – я тоже добытчица в семье.
Я родилась дамой в Русском Союзе.
Формально этого страны не существует уже 27 лет, но оно как и раньше живет — в наших сердцах, в наших очах. Как ни обыденно это звучит, все мы родом из юношества, а детство тех, кто старше 30, можно именовать русским. Сейчас это 96 миллионов человек.
На данный момент весьма много молвят о современной тяжеленной жизни и о том, как расслабленно, уверенно и отлично жилось в Русском Союзе, где у всех все было и люди были добрее. Почаще всего звучит приблизительно последующее: «Таковая страна была, величавая держава, выиграли войну, подняли индустрия, 1-ый спутник в мироздании, Гагарин, нас все страшились, право на труд и отдых, смачная и здоровая еда, стабильность, гордость. Плывут пароходы — привет Мальчишу, летят самолеты — привет Мальчишу, пройдут пионеры — салют Мальчишу. Такую страну про***ли, продали, как туземцы за блестящие бусы… А в магазинах все было, по другому где моя мать продукты и вещи брала?»
Это весьма верный вопросец. Чтоб получить на него ответ, не необходимо пытать веб на тему «10 знаменитых русских вкусностей, которые мы утратили». Довольно открыть советскую прессу.
Журнальчик «Наука и жизнь» 1970-х годов полон советами о том, как самому создать то, что недозволено приобрести в магазине; как продлить жизнь вещей; как починить либо применить сломанное. К примеру, пропитать текстильную часть молнии клеем, чтоб она подольше служила; переработать старенькую электробритву в вибромассажер; как повесить картину либо ковер, не имея дрели; как придать зеркалу чистоплотный вид, если амальгама стерлась; как собрать из подручных материалов рамку для фотопечати.
Большими тиражами выходили журнальчики всесоюзного значения и большущего воздействия «Работница» (в 1979 году — 13 млн, в 1990 году — 23 млн) и «Крестьянка» (в 1970 году — 6 млн, в 1988 году — 19 млн, в 1990 году — 22 млн). При всем этом точек контакта читателей с изданиями было значительно больше. Не все имели возможность приобрести и подписаться, потому журнальчики передавали из рук в руки, переписывали от руки советы, рецепты, переснимали схемы и выкройки.
В 1979 году «Работница» пишет, что в течение прошедшего года русская индустрия недодала 21 млн пар детской обуви. Совершенно не выпускается сменная обувь для школьников, в большенном недостатке кроссовки, босоножки, девичьи сапожки. В 1979 году в СССР проживало 42 млн семей, в которых были детки младше 18 лет. Навряд ли ситуация была другой в 1977-м, 1976-м и прошлых годах, а ведь детям необходимо было что-то носить.
Котляков Эдуард/ТАСС
И не только лишь детям. Вот журнальчик публикует огромную статью, посвященную дамским чулкам, которых весьма не достаточно в продаже, а те, что есть, отвратительного свойства. Подошва у сапог отклеивается на 4-ый денек, а футболка опосля первой стирки становится похожа на наволочку. Из остальных заметок видно, что в магазинах нет простого, к примеру прищепок.
В отличие от исследователей издавна ушедших эпох, у нас есть возможность побеседовать с {живыми} очевидцами. И если вы желаете знать, как на самом деле жилось обыкновенному человеку в Русском Союзе, спросите дам. В подавляющем большинстве случаев задачка по каждодневному добыванию товаров, одежки, предметов быта лежала на их. Спутники в мироздании — это весьма отлично, но есть что сейчас будем? Ракетами не заменишь зимних сапог. Гордостью и славой державы не отстираешь одежку.
Я попросила собственных френдесс в «Фейсбуке» поделиться мемуарами. Дамы, которым в среднем от 30 до 50 лет, охотно сделали это.
Кавашкин Борис/ТАСС
Основное слово — «достать»
«Подходящих размеров обуви не продавали. У меня в детстве нога малеханькой была, в особенности до школы, когда я пошла, в продаже были лишь мягенькие пинетки, мать кое-где чудом раздобыла туфельки. Позже так же урвала мне истинные кеды и радовалась, что нога у меня длительно не вырастает. Летние босоножки было нереально достать, хоть тресни».
«Я 1977 года рождения из относительно сытого Питера. И помню, как предки смущались соседа дяди Васи, который в гастрономе рядом работал. На рынке всякое было, но недешево. Дядя Вася вечно опьянен, грязен, но может солидное мясо «достать». Терпеть не могу это слово до этого времени».
«Лето 1988 года, мне восемь лет. У меня есть единственные зеленоватые босоножки, которые не подступают ни к чему, ни одной зеленоватой вещи у меня не было. Но носила и не задавала никаких вопросцев. Зимние башмаки. Какие же они были нехорошие! По влажному снегу пройдешь, сходу промокнут ноги. В школе сменной обуви не было ни у кого. Так и ходишь полдня с влажными ногами».
«Я помню матерчатые колготы, носила начиная с «натягиваю до подмышек, и на коленях гармошка» до «мотня меж колен». Они на носках и пятках протирались. Художественная штопка непревзойденно развивает маленькую моторику в исходных классах».
«Из комбижира в магазинах лепили ежиков, утыкивали их спичками и украшали прилавок. До этого времени тех ежей помню».
Белинский Юрий/ТАСС
«Мать моя весьма любит вспоминать, как она в Москве трусы брала: для себя, бабушке, тётушкам, сёстрам. Пока стояла в очереди, всё поразобрали, остался лишь 54-й размер. Взяла 54-й на всех — лучше, чем никакой. Можно же и резиночкой подвязать, ну!»
«Уфа, 1980 год, в магазинах нина-илья-харитон-ульяна-ярослав, зато есть рынок. На рынке и правда все есть, но лишь аспект: кило мяса стоит около 7 рублей. Моя мать, юная специалистка с заработной платой чуток за стольник, на всю свою заработную плату могла приобрести 15 кило мяса. Ни овощей, ни фармацевтических средств, ни одежки, на проездной до работы уже не хватило бы. В магазинах цены были ниже, но за эти средства там была вон та весёлая компания с Ниной во главе».
«Помню искусственную шубку с два раза надставленными рукавами. А в шкафу лежали две «выброшенные» и приобретенные на вырост зимние куртки, одна на два размера больше, 2-ая на четыре».
«Очередь за хлебом часа по полтора. Ожидание два часа, пока мясо «выкинут» на прилавок. Геркулес, который предки закупали коробками «в припас». Водка по талонам… это перед поминками чьими-то предки меня пятилетнюю в вино-водочный потащили».
«Мамина подруга с 41-м размером ноги желала приобрести туфли, а торговка околпачила и сунула 40-й, и женщина прогуливалась, поджимая ногу, поэтому что издержала все средства, ну и иной обуви не было».
«Я помню, как лампочку выкручивали, чтоб на ней зашить колготки».
«У нас была девченка в дедсадовской группе, дочь матери-одиночки, всю жизнь проработавшей вахтершей. У нее не было колготок. Её мать, когда дочь вырастала из колгот, просто обрезала «штанины» и девченка их носила как чулки, любой подвязывая резинкой, чтоб не сползали».
«В магазинах была очень нужная пища: тощие голубые курицы, очевидно умершие от голода и ожесточенного воззвания, колбасный сыр и плавленые сырки «Дружба», молоко и сметана на развес. Нам везло, бабушка знала заведующую магазином, ей доставалось молоко до того, как туда воды плеснут, чтоб разбавить. Сметана доставалась не всем и не постоянно. Крупы с мусором, которые было надо перебирать. Макароны, которые непременно было надо промывать опосля варки, по другому они слипались в один отвратительный комок. Нерафинированное растительное масло, страшно воняющее при жарке. Пельмени с внутренностью из жил, жира и старенькых башмак, судя по вкусу и запаху. Офигенно смачная и нужная пища была, естественно».
Подэрни Роман/ТАСС
«У одноклассницы в 12 лет 41-й размер ноги. Ее дедушка выучился тачать туфли, одну модель, что-то вроде лодочек без каблука. Поэтому что по другому – хоть с босыми ногами. Она прогуливалась в их и была счастлива безрассудно. На зиму переодевалась в какие-то сапоги, весьма похожие на армейские башмаки».
«Вспомянула шампунь «Диона», за которым матушка стояла в очереди со мной и грудным братцем, чтобы сходу взять побольше. Одно из первых детских мемуаров. Таковой был неплохой шампунь, красненький, им волосы помоешь, а позже ванну от него отмоешь – и отлично. Не во всех местах она отмывалась, длительно была как как будто розовая. Но ничего. За годик отскреблось».
«Продуктовый туризм»
Отгадайте советскую загадку: «Длинноватое, зеленоватое, с желтоватой полосой, пахнет колбасой». Не буду вас томить, это электричка. Условия жизни были таковы, что счастливым гражданам нашей страны пришлось в совершенстве освоить то, что с горьковатой драматичностью можно именовать внутренним продуктовым туризмом.
«Ездили в Москву, привозили колбасу, сосиски (у нас в городке сосиски не продавались совершенно никакие, никогда), апельсины, хрустящие смачные вафли, майонез. Наш местный горпищекомбинат выпускал водянистый зловонный майонез и вафли, напоминающие влажный картон с глиной и сахаром. Моя мать с подружками радовались: «Ой, как отлично, что нам до Москвы доехать можно». Меньше 5 часов тогда электричка шла».
«Мать ездила в командировки в Москву. И везла оттуда всё. И помню, как она приперла эти чертовы сумки, сползла в одежке на пол и тихо рыдала от вялости. А так мощная дама была…»
«Папа брал командировки в Томск, чтоб привозить домой продукты (сыр, колбасу, сливочное масло и что отыщет). У нас совершенно нечего было брать. Пусто, прекрасно расставленные бычки в томате по полкам».
«Если куда-то ездили (командировка, по делу куда-то, к родственникам, на отдых), домой перли пищу. Время от времени просто аж надрывались, сумищами. Фрукты, колбасу и т. д., все, что можно было приобрести».
«Мать брала отгулы, чтоб съездить в Москву (1000 км, день поездом) за пищей, одежкой и обувью. А позже специально устроилась в универсам работать, чтобы пищу было проще доставать».
Саяпин Владимир/ТАСС
«Папа и мать в 1988, что ли, году поехали в Москву, привезли сумок восемь всего различного. В основном продукты. На Урале в те годы продавалось приблизительно ничего. И очереди за колбасой непревзойденно помню, как номерок на руке писали, и очереди за молоком «из скотины» — в летнюю пору было надо встать раненько-раненько. Бананы удалось как-то приобрести зеленоватые дубовые, они лежали, дозревали. Я ожидала, ожидала, ожидала. Позже не верилось, что еще когда-нибудь такое будет».
«В девятом классе с классом ездили в Таллин. И мы, 13-летние девченки, буквально знали, что нужно находить сыр. Он там смачный! Отстояли очередь и везли родителям гостинец».
«Мне было так жаль мою маму, прекрасную 33-летнюю даму, которая обязана была все «доставать»».
«Кофе растворимый привезли на базу, привезли на базу — растворился сходу»
Ностальгирующие по Союзу весьма возмущаются, когда речь входит о недостатке и трудностях с тем, чтоб добыть базисный набор вещей и товаров. При этом путаются в показаниях в границах 1-го предложения.
«Еда была здоровее совершенно точно, то, что еда была не всюду, тоже факт, но в холодильниках у всех всё было».
«Вранье, что бедность была. Никто не голодовал, на прилавках было пусто, а у всех все было».
«Принципы были, гордость, рвение к будущему, а на данный момент пашем, как рабы, все в кредитах, общение лишь с телефоном, пусть имеем машинки, квартиры, а той светлой легкой ауры нет».
Здесь вспоминается смешной рассказ о том, что «при Сталине было отлично, при Сталине у дедушки х*р стоял». А если серьезно, о чем все-таки тогда гласил Аркадий Райкин в собственной известной миниатюре «Недостаток»? «Через завсклад, через товаровед, через и директор магазин ты достал диффцит. Вкус …ммм… спицфицкий! Я тибе уважаю, ты мине уважаешь. Мы с тобой почетаемые люди!»
Если не было полного недостатка, почему бабушка моего знакомого до этого времени хранит у себя на чердаке целый склад, где по коробкам разложено добро, собранное большущими усилиями, которые не сравнимы с качеством и значением этих вещей. Там есть и целое постельное, и старенькое постельное на тряпки, карандаши и открытки, гнутые гвозди и заржавелые шпингалеты, дедушкины пиджаки и детские платьица.
«Свекор хранит в гараже старенькый надувной матрас, чтоб заплаты на шины ставить. Нужно ли гласить, что никогда он этого не делал? Есть шиномонтаж и СТО, сам он лишь масло подливает».
«Я лицезрела эти отголоски недостатка на примере бабушки. До этого времени разгребаю отрезы ткани и посуду, все это «доставали», и всё это лежало «на всякий вариант».
«Продукты давали в заказах, так именуемых продуктовых наборах, которые раздавались на предприятиях к праздничкам. К размеренному недостатку относились майонез, некие шоколадные конфеты (трюфели, «Красноватая Шапочка», «Мишка косолапый» и «Мишка на севере»), гречка (иной крупы было много, гречку приобрести было нереально)».
«У меня дедушки оба ветераны, им давали паек на празднички, время от времени крутой по тем временам, они постоянно отдавали внукам, компоты фруктовые, сгущенное молоко, колбаса и т. д. В магазине этого не было».
«Мне на уроки труда выдавали обрезки, поэтому что испорчу же, отличные ткани жаль, понадобятся. Фланель понадобится шить моим детям распашонки. Практически все сгнило от хранения в неотапливаемой кладовой».
«С самого ранешнего юношества я лицезрела это болезненное отношение к каждой тряпочке, к каждой мелочи. Бабушке 85, а для неё одно из рыдальных мемуаров — как ей в молодости туфли не отыскали на ее 34-й размер, приобрели 37-й. Ничего неплохого, если дряблая старуха спустя 70 лет эти туфли помнит».
Кому в Союзе жить отлично
Достаточно отлично в Союзе жилось тем, кто имел не эпизодический, а неизменный доступ к дефицитным товарам, к которым относились не только лишь деликатесы и престижная одежка, но нередко самые обыденные вещи, которые сейчас мы берем с полок без размышлений. Это были люди, имевшие социальные привилегии, начиная от представителей партийной номенклатуры и заканчивая «завсклад, товаровед, директор магазин»
А еще жилось хорошо тем, кто владел гендерными преимуществами и был избавлен от каждодневной продуктовой гонки, многочасового дежурства в очередях, а потом стояния у плиты в попытках приготовить что-то смачное из того, что удалось урвать. Поглядите на фото русских продуктовых очередей хоть какого десятилетия — и вы увидите там одних дам. Парней можно увидеть только в очередях в вино-водочный.
В кинофильме Говорухина «Благословите даму» герой Балуева гласит юный супруге: «Мое право — придя со службы, узреть лицо супруги без следов слез. Можешь рыдать сколько угодно и где угодно, но как я возвратился домой, ты обязана быть умыта, свежайша и весела… И мне полностью всё равно, из что ты сделаешь обед. Но обед в этом доме должен быть любой денек. Независимо от тревог, учений и даже войны. Это мое право».
Трудился таковой мужик на благо Родины и партии, приходил домой, супруга его встречала в незапятанной квартире и ставила перед ним ужин. Он поел, водочки рюмочку хлопнул, а здесь и дети подступают с дневниками. Детки незапятнанные, чистоплотные, а в дневниках отличные отметки. Телек черно-белый есть, не абы что, а в программке «Клуб кинопутешествий», а позже «Концерт для работников морского и речного флота».
На такое не искореженное неизменным добыванием восприятие весьма отлично ложатся великодержавные лозунги типа: «Мы 1-ые в мироздании», «Догоним и перегоним», «Русское — означает хорошее».
А жизнь состоит не лишь из полетов в космос и научных открытий. Жизнь состоит из дней и ночей, в течение которых человеку необходимо что-то есть, что-то надевать, кое-где жить. И лучше, чтоб пища была смачной, одежка прекрасной и комфортной, а жилище комфортным. Много ли открытий совершишь на пельменях с внутренностью из старенькых башмак?
В том, что по сей денек наши бабушки и матери «обожают пищей», стремясь при любом комфортном случае поплотнее накормить деток и внуков, и смертельно дуются на отказ, — награда Союза.
За то, что для почти всех праздничек без 10 видов салата, 5 видов жаркого и 3-х видов алкоголя — это не праздничек, спасибо Союзу.
Почти все по сей денек предпочитают не приобрести бумагу и степлер, а унести с работы (все вокруг колхозное, все вокруг мое), — привет Союзу.
За то, что дама, не умещая либо не желающая приготовить из одной печальной курицы 1-ое, 2-ое и компот, считается бракованной, — отдельная благодарность Союзу.
В том, как болезненно мы воспринимаем ликвидирование санкционных товаров, — тоже награда Союза. Это не означает, что ликвидирование товаров и санкции — это отлично. Это означает, что у почти всех из нас большущая травма, сплетенная с базисными потребностями — в еде, сохранности, почтении.
Источник: www.cosmo.ru
Теги:
общество,
о жизни,
ссср
Источник: