«Зеленоватый змий» красноватого цвета: менторские истории из партийного архива Харькова, времен СССР
-
<abbr class=»datetime»>17 янв, 2021 в 20:00</abbr>
Пожелтевший от времени документ лупил наповал. С размаху и меж глаз: «Объявить серьезный выговор за встречу Новейшего года с беспартийными». Вволю нахохотавшись и почесав затылок, создатель этих строк вдумчиво произнес: а почему бы и нет?
Почему бы и не поведать любознательному читателю о русской обыденности? И хотя бы перед праздничками отдохнуть от «белоснежных пятен» и «кровавых страничек» российскей истории.
В конце концов, не одни лишь репрессии определяли жизнь сталинского Харькова. Как и не одни трудовые победы, к слову. Даже «огненные большевики» временами что-то и праздновали.
Как можно выяснить из старенькой периодики: митинги, демонстрации, праздничные заседания. Но существует и наиболее увлекательный источник — документы партийной коллегии Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП (б) по Харьковской области. Сокращенно — ОблКК.
В 1935-м даже реклама спиртного напоминала серп и молот
В течение нескольких десятилетий бумаги сей «КаКи» кропотливо скрывали от сторонних глаз. Чтоб не порочить светлый образ «руководящей и направляющей силы русского общества». И когда документы рассекретили, оказалось, что они имеют и оборотную сторону — не только лишь «очерняют», да и … очеловечивают коммунистов. Ведь демонстрируют, что праздновали они так же, как до и опосля их — на осколки напивались. Нередко за казенный счет.
Не одному современному «корпоративу» утер бы нос так именуемый «Денек ударника», устроенный 5 января 1935 года харьковским отделением «Промстройпроект». 100 20 человек сходу — управление треста и гости — лихо погуляли в ресторане гостиницы «Красноватая», украшавшей перед войной сегодняшнюю площадь Конституции.
По-настоящему элитное заведение, построенное еще при царе-батюшке, подчинялось «Интуристу». И потому был очень плотно усажен сексотами. Кто не верует, может выискать в сети мемуары харьковского энкаведиста Александра Бражнева «Школа опричников».
Логично, что содержание застольных речей стремительно сделалось понятно «кому положено». Управляющего отделением Александра Депаниотти обвинили в антисемитских высказываниях. И от опьяненных дискуссий потянулась ниточка и к вопросцам организационным: сколько стоил праздничек и кто за него платил?
Та «Красноватая» (дореволюционный «Метрополь). Разрушена в войну. Сейчас на ее месте аптека
Оказалось, что 13 500 рублей Депаниоти вынул из обратных средств треста. А Денек ударника, что вправду приходился на 5 января, управление «Промстройпроекта» начало отмечать 4-го, а окончило 7-го! Все бы ничего, если не знать, что лишь 1 января 1935 года в Харькове отменили хлебные карточки …
Признаюсь, местная «элита» не различалась скромностью и во времена нормированного распределения. Пока одни голодовали, остальные праздновали так шумно, что попадали не только лишь в партийные документы, да и в спецдонесения ГПУ. А конкретно директор 1-го кирпичного товарищ Рубежанский.
Даем слово чекистам: «Вечерком 29 мая 1934 года Рубежанский воспринимал роль в вечеринке, организованной по случаю выпуска курсов увеличения квалификации при Тресте «Промстройматериал». Вечеринка, в какой участвовали около 40 человек, в том числе зам управляющего трестом Гребенюк, секретарь парторганизации треста Левин и остальные ответственные работники, перевоплотился в попойку, на которой почти все из участников перепились до нечуткого состояния».
Направьте внимание на «довоенный» градус! От такового совершенно не тяжело и с разума сойти
Товарищу Рубежанскому, который «выключился» первым, рачительные друзья изловили извозчика и в сопровождении какого-то Ковалева, тоже совершенно не трезвого, с утра 30-го выслали на родное предприятие. Но попытка сдать безсознательного управляющего дежурному по заводу накрылась позором. Потому что во время передачи тела директор уже не дышал.
Так как речь шла о большенный шишке, к кирпичному прибыла не только лишь полиция, да и ГПУ. Кажется, подозревали хитро выполненный теракт.
Подозрения лишь усилились, когда оперативные работники наведались к парторгу Левину. Ведь тот смотрелся, как в темных преступных комедиях: «мертвецки опьяненный, очень избитый, в кровоподтеках и ссадинах». Ко всему, «у Левина, не считая 2-х револьверов, принадлежащий ему, был найден наган Рубежанского».
И стремительно оказалось, что огненного вождя трестовских партийцев никакие неприятели не лупили. Бедняга выпал на ходу из кузова грузовика, который развозил по квартирам участников попойки. А наличие «излишнего» ствола разъяснялась чрезвычайной ответственностью парторга. Увидев, что директор теряет понятливость, Левин отобрал у него «наган», чтоб избежать глуповатых случайностей.
Еще незначительно спиртной рекламы, 1935 год
Трезвая идея, рожденная опьяненной головой, не выручила парторга от наказания: он слетел с должности так же, как до этого с машинки. А управляющему «Промстройматериалы» товарищ калиф влепили выговор «за ассигнования банкета при томном финансовом положении треста».
Что такое ствол в руках опьяненного нахала, 20 апреля 1934 года наглядно показал товарищ Остапенко, заведующий юридической (!) консультацией Октябрьского района. Залив глаза водкой, он устроил стрельбу в переполненной посетителями забегаловке.
Лишь чудом обошлось без жертв. Если не считать, естественно, самого Остапенко. Так как при всем этом приключении его поперли из партии. Так как не в первый раз дурил на опьяненную голову. И еще до стрельбы имел серьезный выговор с анекдотичной формулировкой: «за неуход из пивной во время драки».
Пространство, где обрушилась не одна партийная судьба
Что принудило юриста выхватить пистолет, наверняка уже не произнесет никто. Но представить можно, если учитывать соответствующую для сталинской эры изюминка. Тогдашним запивохам мерещились не зеленоватые чертики, а неприятели народа. Без шуток! Подтверждено документально.
Белопольский газетчик Миша Соболь, находясь в командировке в Харькове, зашел в пивную. Чтоб хоть незначительно отдохнуть от тяжеленной работы по промывке мозгов трудового крестьянства. И пропустив несколько бокалов, зам редактора районки сообразил, что отдохнуть не получится: за примыкающим столиком очевидно плелся террористический комплот.
Хотя ноги слушались плохо, товарищ Соболь поторопился в НКВД доложить о услышанном. Но непризнательные чекисты приняли во внимание не только лишь его информацию, да и физическое состояние. В итоге, 3 марта 1935 года партколлегия влепила журналисту «строгача» с предупреждением: «За дебоширство и измышленное заявление».
А могли бы и благодарность объявить! За достойное реального партийца упрямство и последовательность. Ведь серьезным выговором история не завершилась.
Так и не побороли …
Цитируем: «Опосля разбора его дела на Партколлегии 5. ІІІ. 35 г., тов. Соболь на иной же денек был подобран в опьяненном виде около помещения 23-й дивизии секретарем политотдела дивизии, который доставил Соболя в штаб дивизии, где опосля проверки документов и выяснения его личности он был отпущен, обещая пойти к знакомым на ночлег. Но, минут через 40 Соболь опять был найден спящим в опьяненном виде в сквере». С священной красноватой книжечкой журналисту пришлось распрощаться.
Исторический сквер, где подобрали Соболя, существует до сего времени. Как и здание штаба дивизии. Но о нем лучше не вспоминать. Там на отдельную книжку «опьяненных» выговоров хватит. Даже сам командир, героический Миша Лукин, целых два имел. Хотя стальной воли все равно не пропил, как показала война.
Зато той воли не хватило еще одному известному лицу — первому директору турбогенераторного завода Василию Шибакину. Он, без преувеличения, принес харьковским пропойцам воистину всемирную «славу».
Директор Шибакин. Знали бы британцы о его «подвигах» в Феодосии 1920-го!
На языке документа: «Будучи в зарубежной командировке в Лондоне, 23 IV. 34 г, на обеде, устроенном компанией «Метро-Виккерс», напился до такового состояния, что разбил посуду на столе и вел себя неблагопристойно как в ресторане во время обеда, так и на улице».
В процессе расследования дела Шибакин держался стойко, как и положено бывшему черноморском матросу. Факт выпивки признал, но обвинения в неприличном поведении категорически отторг. Невзирая на то, что на него проявили остальные члены русской делегации, деятели такового же калибра, как и сам Шибакин. Внушительную московскую номенклатуру к рассмотрению завлекали! В конце концов, партколлегия ограничилась выговором.
Ограничимся и мы. Искренним пожеланием не принимать за торжественным столом. Чтоб историки далекого грядущего не хохотали позже над поступками протцов.
—
Эдуард Зуб, историк, сотрудник УИНП; размещено в издании Медіапорт
Источник: grimnir74.livejournal.com
Источник: