Ненамеренное чаепитие с командующим
Дмитрий Язов славился в офицерской среде отсутствием генеральской надменности. Фото с веб-сайта www.defenseimagery.mil
Угораздило моего однокурсника Сергея М. спустя полгода опосля окончания «клубного» факультета Львовского ВВПУ получить предназначение на должность замполита авто роты батальона охраны штаба Краснознаменного Дальневосточного военного окрестность. Сослуживцы завидовали: подфартило «летёхе» при «дворе» служить на виду у высочайшего начальства, обзаведется связями – сделает карьеру.
Как самый юный, лейтенант заступал дежурным по части с субботы на воскресенье. Обыкновенно, дел невпроворот, но обязательной задачей числилась проверка караула с отдельным постом на даче командующего округом. В ту пору – генерала армии Дмитрия Тимофеевича Язова. Политработник обычно контроль службы кооперировал с доставкой караульным обеда и свежайшей прессы. Все как постоянно: дежурная машинка, термосы с едой – и в путь.
В один из теплых воскресных дней семья командующего отдыхала на даче. Заприметив на объекте новейшего человека, на крыльцо дома вышла миловидная дама. Кто она, лейтенанту невдомек, подумалось, может быть, прислуга. Поинтересовавшись, как зовут офицера, дама пригласила его в дом на чашечку чая с вишневым вареньем. Лейтенант стал отнекиваться: нет времени, обязанности не разрешают.
Вдруг откуда ни возьмись на веранду уверенной походкой вышел прочно сложенный мужик в спортивном костюмчике с белоснежными лампасами на штанах. 1-ое, о чем подумалось визитеру: примерный семьянин, одет по-домашнему. Половина мужского населения страны в таковых трениках щеголяли.
Через пару секунд озарило: это командующий!
– Что, отрешается принять приглашение? – строго задал вопрос Язов.
Да, это был командующий округом. Своей личностью!
Офицер, как положено, представился. Сознание, невзирая на краткосрочное затмение, мгновенно просияло. Вспомнив воинские уставы, лейтенант верно доложил, что делает служебные обязанности по проверке караула, путной лист выписан строго по времени, он не может задерживаться, потому что в назначенный час нужно доложить о выполнении задачки старшему начальнику.
Тут же, на веранде, стоял телефонный аппарат без диска. Сняв трубку и выслушав доклад, Дмитрий Тимофеевич, был, как постоянно, немногословен. Сказав, что лейтенант опосля проверки службы задержится у него, повесил трубку.
Сколько продолжалась та беседа, лейтенант сказать, как ни старался, не сумел. Ему показалось – целая вечность. В конце концов, собравшись с духом, попросил разрешение покинуть доброжелательный дом. Владелец по-отцовски дал ответ: «Отлично, Сергей, занимайся служебными делами. Спасибо для тебя за приятную компанию». Козырнув, развернувшись, офицер практически строевым шагом последовал к выходу. Только супруга командующего улыбнулась ему вослед и помыслила, какой воспитанный и образованный юный человек.
Гость стремглав понесся к машине, лихо, как заправский наездник, заскочил в кабину и кратко отдал приказ водителю: «В часть!» Отдышавшись, вытер платком соленый пот, бежавший струйками из-под фуражки.
Чтоб хоть как-то отвлечься, лейтенант стал говорить солдатику байки из училищной жизни. О том, какой недюжинной силой владел комбат полковник Тюпалов, выбивавший одним махом кулака дверь в ротную каптерку, где скрывались отлынивавшие от учебных занятий курсанты, как в один прекрасный момент узенькими мощеными улочками и дворами уходил от гарнизонного патруля, как в составе «зондер-команды» разгружал на товарной станции вагоны с бочками тихоокеанской селедки…
Все бы ничего, но история с чаепитием имела продолжение. Часто молва вприскочку скачет впереди человека. Не успел лейтенант переступить порог кабинета командира батальона, чтоб доложить о сдаче дежурства, как последовал вопросец с намеком: «Ну, как чаек с командующим?»
Сергей попробовал хоть что-то сказать в свое оправдание, дескать, ничего ужасного не вышло, разговор с командующим и его женой за чашечкой чая не носил служебного нрава, спрашивали, откуда родом, где обучался, нравится ли служить на Далеком Востоке?
Подполковник – тертый калач, его слезами и увещеваниями не возьмешь. Свое командирское дело он знал туго, потому молчком открыл сейф, достал бутылку водки (это для вас не чай, которого, как понятно, много не выпьешь), уверенно налил до половины граненый стакан и протянул обескураженному от всего происходящего офицеру:
– Пей! На данный момент мой шофер отвезет тебя домой. Два денька на службе не появляться! – отдал приказ комбат.
Какие мысли лишь ни приходили в голову бессонными ночами лейтенанту: с треском уволят, сошлют в Тмутаракань, объявят строгача… Двудневный отдых перевоплотился в сущую пытку. В денек выхода на службу лейтенант имел бледно-синий цвет лица, осунулся от навалившихся невзгод и даже похудел.
В расстроенных эмоциях замполит пришел к ротному и задал ему исконный российский вопросец: «Что созодать?» А тот в ответ смеется: «Почаще пей чай с командующим. Совещание в канцелярии в 20 ноль-ноль, а пока иди работай. Да, и сходи в отдел кадров политуправления, тебя просили зайти».
Лейтенант отыскал внутри себя силы ответить «Есть!», а про себя помыслил: «Самые худшие опаски подтверждаются. Буквально за предписанием вызывают, попил, именуется, чаю».
И куда девалась былая прыть? Не начал двигаться, а побрел по обозначенному адресу, как на каторгу. На память пришли известные некрасовские строчки из «Раздумий у парадного подъезда»: «И пошли они, солнцем палимы… Разводя безвыходно руками».
– Я в один кабинет заглянул, в другом бумагу подписал, – вспоминает мой однокурсник о тех давнешних событиях лейтенантской молодости, – в коридоре кого-либо из старших офицеров повстречал. И изловил себя на мысли, что со мной по-другому говорят: не лейтенантом, как до этого, кличут, а по имени и отчеству обращаются. Задачку по ремонту машин практически разлюбезно ставят (замполит автороты отвечал за исправность легковых служебных каров, закрепленных за политуправлением). Перечень запчастей, что шофер генеральской «Волги» написал, в руки дают. А у меня лишь один вопросец – когда предписание вручат?
Как положено, в 20.00 прибыл в канцелярию роты. А там – поляна накрыта. «Отходная – так отходная», – рассудил офицер и не стал отрешаться от угощения.
Через месяц история с чаепитием на даче повторилась. Узнав, что тот выпускник Львовского политучилища прибыл на проверку караульной службы, его вновь пригласили в дом. Лишь пили чай уже не на веранде, а в гостиной, к варенью добавилось печенье. И ничего лейтенанту за это не было, никуда не сослали, не наказали, лишь командиры и сослуживцы подшучивали время от времени.
Народная молва говорила, что генерал Язов владел феноменальной памятью. Назубок знал поэмы российских классиков, при случае цитировал целые главы, помнил подробности почти всех событий. Был строг, но справедлив, голоса никогда не увеличивал, ему довольно было посмотреть. При всем этом командующий оставался обычным и конкретным человеком в разговоре со всеми собеседниками – от бойца до министра.
Скоро Сергей вновь удостоверился в глубочайшей порядочности Дмитрия Тимофеевича. Где бы в следующем юный офицер ни служил, если на построении командующий округом лицезрел в строю собственного чайного приятеля, постоянно подступал, здоровался за руку. А время от времени и удивлялся, как это вышло на Камчатке: «О! Уже старший лейтенант! Здравствуй, Сергей!» Командиры и проверяющие лишь переглядывались, а остальное додумывали…
Источник: