Одиночество РАН. Академическую науку оставили без средств, экспертизы и статуса
Президент РАН Александр Сергеев пообещал, если правительство не прислушается к резонам кадемиков, обратиться к главе страны. Кадр из трансляции заседания президиума РАН
Семь лет – чудилось бы, уже достаточный срок, чтоб разрешить все коллизии вокруг реформы академической науки в Рф, отыскать баланс во отношениях Академии и страны. Но зачинатели, идеологи данной нам реформы оказались людьми длинноватой воли. Неудавшаяся в 2013 году одномоментная ликвидация Русской академии благодаря их усилиям приняла форму процесса, а не разовой акции.
Не академическое дело
Может быть, практически в эти деньки решается судьба крайнего атрибута, который еще хоть как-то помогал РАН сохранять свою самоидентификацию. (А быстрее всего уже отважилась, просто мы этого пока не знаем.) В конце августа размещен проект постановления правительства РФ, серьезно корректирующего возможности Русской академии по осуществлению научного и научно-методического управления научной и научно-технической деятельностью институтов и научных институтов.
Из-под данной нам академической экспертизы на сто процентов предлагается вывести работы, выполняемые исследовательскими и научными организациями Минобороны РФ, МВД, МИДа (главный тут – Столичный муниципальный институт интернациональных отношений), ФСБ, Федеральной службы по техническому и экспортному контролю (ФСТЭК Рф) и Федеральной службы выполнения наказаний. Государственный исследовательский центр «Курчатовский институт» на сто процентов освобождается от экспертизы РАН.
Иными словами, все исследования в области сохранности, сотворения новейших типов вооружения, все научные программки военно-промышленного комплекса выводятся из-под экспертизы Академии.
Правда, за подведомственными правительству Столичным муниципальным институтом им. М.В. Ломоносова, Санкт-Петербургским госуниверситетом, Государственным исследовательским институтом «Высшая школа экономики», Русской академией народного хозяйства и госслужбы закреплено право соглашаться на научное и научно-методическое управление со стороны РАН либо отрешаться от него. Но даже в случае согласия заключения академической экспертизы будут носить рекомендательный нрав.
Экс-президент РАН, академик Владимир Фортов заявил: «Этот вопросец не проходной, и он (в случае вступления в силу постановления правительства. – А.В.) разрушит всю систему научной экспертизы в нашей стране». Критическое заседание Президиума РАН 2 сентября, специально посвященное дискуссии проекта правительства РФ о сокращении либо полном освобождении ряда научных и образовательных институтов от независящей экспертизы со стороны Русской академии, в общем, согласилось с таковой постановкой вопросца.
Вице-президент РАН Валерий Козлов как математик предложил разглядеть предельный вариант развития ситуации: «Тогда необходимо идти до конца и академии необходимо отрешиться от экспертизы всех образовательных организаций. Другими словами возвратиться к ситуации до 2013 года: внутренняя экспертиза лишь академических институтов».
Наблюдатели уже успели отметить, что президент РАН Александр Сергеев «весьма тонко отдал осознать, что зачинателями конфигураций стали НИУ ВШЭ, РАНХиГС и Курчатовский институт». Очередной аргумент, который приводит Кучеренко, – перечисленные организации укомплектованы классными научными кадрами, в том числе и членами РАН, и потому сами управятся с экспертизой, без помощи Академии – весьма сомнителен. Институты НИУ ВШЭ и РАНХиГС лидируют лишь в публичных и гуманитарных науках (и то – не в разы), а НИЦ «Курчатовский институт» не заходит даже в первую 10-ку рейтинга по физике. «Потому, по существу дела, неприкосновенность перечисленных организаций для научной экспертизы достаточно спорна. А если учитывать их очевидное преимущество в финансировании – то и совсем непонятна».
По драматичности судьбы, тема научной сессии Общего собрания РАН, намеченной на 24–25 ноября, – 75-летие атомной отрасли.
Основной научный сотрудник Института философии РАН, член-корреспондент РАН Николай Лапин, комментируя по требованию «НГ» правительственную инициативу, отметил, что научно-методическая экспертиза исследовательских работ – это одна из миссий публичного служения Русской академии. «РАН – это старая, от Петра, – который, в отличие от Ивана, считал себя не Суровым самодержцем, а служащим государству царем, – структура русского общества, сберегающая и осуществляющая свою неподменную цель в контексте публичного служения, – заявил Николай Лапин в беседе с «НГ». – Научно-методическая экспертиза исследовательских работ в стране, не так давно закрепленная за РАН законом, при поддержке президента Рф – одна из главных составляющих данной нам миссии.
Спрашиваем создателей инициативы ограничения экспертизы РАН, а практически прекращения данной нам составляющей ее миссии публичного служения: какие ваши мотивы? Кому наносит вред экспертиза РАН? Либо, может, кому-то мешает наносить вред Рф? Тогда нужен правомерный запрос в Конституционный трибунал либо в Прокуратуру о законности этого ограничения и ответственности его создателей».
В итоге Президиум РАН принял решение предложить Минобрнауки в срочном порядке отозвать проект постановления. «Президент (Владимир Путин. – А.В.) поручил академии «охватить взором» все научное поле, разобраться, как отлично тратятся средства на исследования. Если правительство к нам не прислушается, придется обращаться к главе страны и его Совету по образованию и науке», – резюмировал президент РАН Александр Сергеев.
Cui prodest
Но для чего-то правительству и Министерству науки и высшего образования РФ пригодилось генерировать эту инициативу? Каковы мотивы? Таковых мотивов быть может два (как минимум).
Так, выступивший на заседании Президиума РАН заместитель министра Минобрнауки Петр Кучеренко практически оправдывал это решение… жалостью к Академии со стороны чиновников, рвением облегчить ее жизнь. Он напомнил, что в РАН сейчас – 453 института. (Уточним: это те университеты, в каких РАН производит лишь научно-методическое управление. Учредитель всех этих бывших академических организаций – Минобрнауки РФ. – А.В.). И вот сиим 453 институтам приходится проводить от 14 до 20 тыщ экспертиз в год. Сиим и вызвано, по воззрению Кучеренко, рвение слегка облегчить экспертную нагрузку на РАН. «Мы ведем речь меньше чем о одном проценте от числа научных организаций», – выделил замминистра. Академики здесь же дополнили замминистра: на этот 1% организаций приходится 25% финансирования.
Справедливости ради нужно признать, что экспертный крест Академии – перегрузка, которая сама по для себя может стать фактором разрушения РАН. Неслучайно в декабре 2019 года Александр Сергеев обязан был признать: «Организация экспертизы у нас нехорошая, и в этом повинны отделения (Академии. – А.В.). Большие усилия тратятся в Президиуме (РАН. – А.В.), чтоб успевать и управляться с данной нам перегрузкой. Раз взяли на себя эту обязанность и крест – нужно нести». «Крест» экспертизы вправду оказался практически неподъемным для организации, которая юридически и практически опосля реформы 2013 года лишена всех собственных исследовательских институтов и учреждений. РАН было надо провести в 2019 году 17 тыс. экспертиз.
Но – и это 2-ой вероятный мотив предлагаемой экспертной гильотины – этот извергаемый из академии экспертный поток не нужен даже бюрократам Минобрнауки. Острым, натренированным аппаратным чутьем они соображают, что участвуют в профанации самой идеи экспертизы. Никогда и нигде в госуправлении результаты сверхусилий Президиума РАН применены не будут. А не считая того, никакой правительственный орган просто не в состоянии переварить 17 тыщ экспертных заключений от одной организации в течение года. Это было под силу лишь Госплану СССР, но никак не сегодняшнему Министерству науки и высшего образования РФ.
В итоге вся эта академическая экспертная активность и отчетность нужна министерству лишь для одной цели: формальной оценки деятельности самой РАН. Но для этого сейчас будет довольно и остающихся под научно-методическим управлением РАН организаций. Плюс-минус один процент роли не играет.
В обозримой перспективе определять
муниципальную научно-техническую
политику будет президент НИЦ «Курчатовский
институт», член-корреспондент РАН Миша
Ковальчук. Фото с веб-сайта nrcki.ru
Меж тем 11 сентября был размещен указ президента РФ: «За большенный вклад в развитие науки и многолетнюю плодотворную деятельность вознаградить: орденом «За награды перед Отечеством» IV степени Сергеева Александра Михайловича – президента федерального муниципального экономного учреждения «Русская академия», город Москва». На фоне происходящих вокруг Русской академии событий хоть какой мещанин произнесет, что это именуется «подсластить таблетку». Вообщем, не только лишь мещанин…
Транслятор позиции Минобрнауки Telegram-канал «Научно-образовательная политика» наукообразно и политкорректно откомментировал это награждение Александра Сергеева: «…Орден в текущих обстоятельствах заполучил нрав некой компенсации за некое поражение РАН в правах по профилю экспертизы, в особенности, как мы уже отмечали, за мудрейшее и грамотное модерирование конфликта и недопущение перехода конфликта в откровенно жаркую стадию».
Любознательный и почти все объясняющий штришок, о котором сказал на деньках вице-президент РАН, академик Юрий Балега. По его словам, он не так давно имел разговор с представителями Минфина РФ на предмет финансирования празднования 300-летия Русской академии в 2025 году. Ответ, который получил вице-президент РАН, такой: пусть Академия реализует свою собственность и на эти средства празднует.
Не в дополнение, а заместо
Выскажем собственный прогноз: с теми либо другими корректировками (очень незначимыми) постановление правительства РФ все таки будет утверждено. К этому подводит вся логика принимаемых решений не только лишь 7 лет академической реформы, да и крайних 7 месяцев.
Еще в весеннюю пору сегодняшнего года правительство РФ сделало НИЦ «Курчатовский институт» учредителем Института молекулярной генетики РАН. Этот институт занимается базовыми исследованиями и прикладными разработками в области молекулярной генетики, молекулярной биологии, биотехнологии и медицины.
8 мая в состав «Курчатника» вошел Институт физических заморочек им. Ф.В. Лукина, который ранее находился в ведении Минпромторга РФ. Таковым образом, если ранее НИЦ «Курчатовский институт» ассоциировался до этого всего с атомной темой, то сейчас к 6 институтам физико-химического профиля в его составе добавились два мощных научных учреждения био и генетического профиля.
Ничего необычного, что головной научной организацией в Федеральной научно-технической программке развития генетических технологий определен конкретно НИЦ «Курчатовский институт». Если учитывать, что НИЦ «Курчатовский институт» к тому же головная научная организация в ФНТП развития синхротронных и нейтронных исследовательских работ (по большенному счету вся эта megascience и нужна до этого всего конкретно для био и материаловедческих исследовательских работ), то становится ясно, кто будет в наиблежайшее время определять муниципальную научно-техническую политику (ГНТП) – президент НИЦ «Курчатовский институт», член-корреспондент РАН Миша Ковальчук.
Чуток позднее, в июле, были объявлены фавориты конкурса Минобрнауки, проведенного для отбора больших проектов по приоритетным фронтам научно-технологического развития. Средства в этом конкурсе распределены весьма солидные: очень вероятная сумма на любой год из 3-х лет реализации проекта – до 100 млн руб.
Можно было бы лишь порадоваться за ученых. Ведь заработал очередной механизм финансирования научных исследовательских работ. Именитая многоканальность! Но этот канал финансирования больших научных проектов возник не в дополнение, а заместо уже существовавшей почти все годы Программки базовых исследовательских работ Президиума РАН. «Очевидно, существование таковых программ под эгидой Русской академии противоречило главным принципам «реформы» РАН 2013 года, так как оставляло за академией пусть маленькую, но все таки очень существенную роль в прямом руководстве исследованиями в нашей стране. Сейчас было принято решение «реформировать» и этот остаток», – отмечается в заявлении научного клуба «1 июля» «О результатах конкурса больших научных проектов».
Академия практически отстранена от формирования гос научно-технической политики, а тем наиболее от системы управления. Но жить – это означает иметь возможность реагировать. Для РАН чуть ли не единственный механизм такового реагирования, предусмотренный на законодательном уровне, – экспертиза. Ведь, подчеркнем снова, как это ни феноминально, академии сейчас не разрешено вести исследовательскую работу. Крайние решения правительства РФ лишают Академию и этих 2-ух крайних соломинок – экспертной функции и довольно скудной программки базовых исследовательских работ, – из которых академики пробовали выстроить плот для путешествия в турбулентном потоке современной русской политики. Сейчас приплыли…
Наука на спецпайке
В мае сегодняшнего года было обнародовано телевизионное интервью президента РФ Владимира Путина, которое он отдал еще в сентябре 2019 года. «Наша родина – это не попросту страна, это вправду отдельная цивилизация. Если мы желаем сохранить эту цивилизацию, то должны созодать упор конкретно на высочайшие технологии и на будущее их развитие, – выделил президент. – Возникли новейшие технологии, они уже меняют мир. Все эти направления – беспилотная техника, генетика, медицина, образование, – все это и будет той базой, на которой будет развиваться страна».
По словам главы страны, развитая наука – нужное условие при разработке сверхтехнологичных видов вооружения, которых сейчас нет «ни у одной страны мира». «Как мы это были в состоянии сделать, если б не было ни базовой науки, ни научных школ, ни инженерных кадров? Это было бы полностью нереально», – отметил президент.
Можно представить, что Владимир Путин имел в виду в том числе и русский атомный проект, реализованный в 1940–1950-е годы. Сделалось уже общим местом приводить его как пример триумфа академической физики. Но ситуация практически 80-летней давности рождает не только лишь параллели, да и перпендикуляры по сопоставлению с сегодняшней ситуацией в Рф.
Скажем, в 1943 году доктор Игорь Васильевич Курчатов столкнулся с обструкцией со стороны академического общества при выборах в Академию СССР. «Балаган академических выборов, – запишет 10 октября 1943 года в собственном дневнике академик Сергей Иванович Вавилов. – Замкнутые «экспертные комиссии» по специальностям, не контактирующие одна с иной, не допускавшие академиков даже для дискуссий… Особенные советы Курчатова. Выборы «во что бы то ни сделалось» Курчатова, проваленного дважды на отделении». И спустя четыре месяца, 26 февраля 1944 года, этот же Вавилов добавит в собственный ежедневник про Курчатова: «Академик «невзирая ни на что». И.В. Курчатов – директор магической лаборатории № 2 с отросшей для внушения большего почтения бородой, как у рыночного фокусника… Ни жизни, ни науки, бюрократы от науки».
Может быть, академик Сергей Вавилов, которому скоро предстояло стать президентом АН СССР, и сгущал краски. Но факт есть факт: «Стиль организации научной деятельности, сформировавшийся в достаточно бессчетной группе физиков-ядерщиков, работавших в тесноватом контакте с военными, инженерами и политиками, различался от общеакадемического стиля. Почти все физики-ядерщики, участвовавшие в разработке атомной и водородной бомб, сразу являлись сотрудниками, действительными членами и членами-корреспондентами академии. Но, по собственному признанию президента АН СССР Александра Несмеянова, управление физическими исследовательскими работами «обеспечивалось, минуя организационные формы академии». Таковым образом, сначала 50-х годов атомный проект выявил снутри академии группу исследователей, основным образом физиков-ядерщиков, которые могли вести себя наиболее независимо по отношению к управлению академии», – отмечает историк науки, доктор исторических наук Константин Иванов.
И вправду, академической экспертизу атомного проекта можно было именовать лишь номинально. Другими словами русские физики, связанные с атомным проектом, сделали типичный, весьма локальный, но все таки аналог западной модели организации науки и существования в ней исследователя. Вообщем, и в целом, по отношению к АН СССР, как отмечает академик Сергей Глазьев, можно отметить таковой же эффект: «Наделение РАН достаточными вещественными ресурсами в критериях относительной отсталости страны дозволяло проводить исследования мирового уровня и подтягивать к нему все народное хозяйство…»
Сейчас, по-видимому, управление Рф решило повторить эту схему организации науки. Беря во внимание ограниченность денежных и даже кадровых научных ресурсов, для всех исследовательских работ, связанных с военно-промышленным комплексом, сделать наиболее либо наименее удобные условия. Отсюда и ликвидация программки базовых исследовательских работ Президиума РАН, и изъятие институтов из юрисдикции Академии, и выведение из-под академической экспертизы оборонной науки, в том числе НИЦ «Курчатовский институт». Вообщем, сейчас, похоже, совершенно вся наука имеет отношение к ВПК, в том числе и гуманитарная.
Есть один аспект. При всем почтении к организационным возможностям Миши Ковальчука он, естественно, никак не может претендовать на статус новейшего Игоря Курчатова.
Источник: